Происхождение славян по данным языкознания. Языкознание и этногенез славян Славяне и Центральная Европа

Языкознание как наука о языке зародилось в глубокой древности, предположительно на Древнем Востоке, в Индии, Китае, Египте. Сознательное изучение языка началось с изобретения письменности и появления особых языков, отличных от разговорных.

Первоначально наука о языке развивалась в рамках частного языкознания, что было вызвано необходимостью обучения письменному языку, т.е. прежде всего из потребностей практики. Первым теоретическим опытом описания языка была грамматика санскрита индийского ученого Панини (V-IV вв. до н.э.), которая называлась «Восьмикнижие». В ней устанавливались нормы санскрита, единого литературного языка Древней Индии, и давалось точное описание языка священных текстов (Вед). Это было наиболее полное, хотя и предельно сжатое (чаще всего в виде таблиц), описание орфографии, фонетики, морфологии, морфонологии, словообразования и элементов синтаксиса санскрита. Грамматику Панини можно назвать первой порождающей грамматикой, так как она в известном смысле учила порождению речи. Давая в качестве исходного материала список в 43 слога, ученый излагал систему правил, позволяющих строить из этих слогов слова, из слов - предложения (высказывания). Грамматика Панини до сих пор считается одним из самых строгих и полных описаний санскрита. Она обеспечивала сохранение ритуального языка в его традиционной форме, учила образовывать формы слова от других слов, способствовала достижению ясности и краткости описания. Сочинение Панини оказало существенное влияние на развитие языкознания в Китае, Тибете, Японии (в китайском языкознании долгое время основным направлением была фонетика), а позднее, когда европейская наука познакомилась с санскритом, - и на всю европейскую лингвистику, особенно на сравнительно- историческое языкознание.

Прикладной характер древнего языкознания проявился и в интересе к толкованию значений слов. Первый толковый словарь «Эр я» («Приближение к правильному»), над которым работало несколько поколений ученых, появился в Китае (III-II вв. до н.э.). В этом словаре давалось систематизированное толкование слов, встречающихся в памятниках древней письменности. В Китае же в начале нашей эры появился и первый диалектный словарь Фанъянь («Местные речения»).

Европейская лингвистическая, а точнее грамматическая, традиция зародилась в Древней Греции. Уже в IV в. до н.э. Платон, описывая грамматику греческого языка, вводит термин techne grammatike (буквально ‘искусство письма’), определяющий основные разделы современной лингвистики (отсюда происходит и термин «грамматика»). И сегодня европейская грамматическая наука активно использует греческую и латинскую терминологию.

Грамматическое и лексикографическое направление частного языкознания было ведущим в науке о языке в античной языковедческой традиции, в средневековой Европе и особенно на Востоке. Так, в частности, в IV в. в Риме появляется «Грамматическое руководство» Элия Доната, прослужившее учебником латинского языка более тысячи лет. Овладение этой грамматикой как символом премудрости, образцом правильности речи считалось верхом учености, и латынь на долгое время становится самым изучаемым языком.

В VIII в. арабский филолог Сибавейхи создает первую дошедшую до нас классическую грамматику арабского языка, который для мусульманского мира был своеобразной «латынью». В этом обширном труде (он назывался «Аль-Китаб», т.е. «Книга») ученый излагал учение о частях речи, о словоизменении имени и глагола, об их словообразовании, описывал те фонетические изменения, которые происходят в процессе образования грамматических форм, говорил об особенностях артикуляции тех или иных звуков, их позиционных вариантах.

На Востоке же к X в. формируется понятийный аппарат и терминология лексикологии, которая выделяется в самостоятельную научную дисциплину. Об этом свидетельствуют работы арабского ученого Ибн Фариса («Книга о лексических нормах», «Краткий очерк о лексике»), в которых впервые поднимается вопрос об объеме словарного состава арабского языка, дается классификация его лексики с точки зрения ее происхождения и употребления, разрабатывается теория слова (проблема многозначности слова, прямого и переносного значений, омонимии и синонимии).

Арабское языкознание оказало влияние на становление еврейского языкознания, развитие которого также шло в основном в двух направлениях - грамматическом и лексикографическом. Первая грамматика древнееврейского языка появляется в начале X в. Автор ее Саадия Гаон. Однако собственно научное изучение древнееврейского языка начинается с работ Давида Хайюджа, который в двух «Книгах о глаголах» выделил основные категории морфологии глагола и впервые ввел понятие корневой морфемы. Это понятие прочно утвердилось в еврейском языкознании, о чем свидетельствует фундаментальный словарь корневых морфем Самуила Нагида (XI в.) «Книга, избавляющая от нужды обращаться к другим книгам», куда вошли все слова и словоформы, встречающиеся в Ветхом Завете. На рубеже XII-XIII вв. появляются грамматики древнееврейского языка братьев Кимхидов, ставшие на долгое время классическими учебниками древнееврейского и арамейского языков во многих христианских университетах Западной Европы.

Грамматическое и лексикографическое направления частного языкознания, развивая и углубляя свой научный аппарат, становятся ведущими в науке о развитии и функционировании отдельных языков. Однако собственно теоретическое изучение языка, становление особой научной дисциплины - языкознания - происходит в рамках общего языкознания.

Философское осмысление языка, изучение его как средства познания мира начинается в Древней Греции, где постижение законов языка происходило в рамках философии и логики. Именно философия стала колыбелью науки о языке. Лингвистический интерес античных философов был сосредоточен на таких сложнейших проблемах, как происхождение языка, язык и мышление, соотношение слова, вещи и мысли и т.д. Язык рассматривался как средство формирования и выражения мысли. Разум и речь понимались как единый logos. Поэтому учение о слове (логосе) явилось основой древнегреческого языкознания. Слово в понимании древнегреческих ученых формировало социальный и сакральный опыт человека, давало ему возможность постигать и объяснять окружающий мир. Слово заставляло задуматься над тем, как происходит называние того или иного предмета внешнего мира. Оно требовало к себе внимательного отношения, ибо считалось, что неправильное образование или употребление слов может нарушить гармонию в обществе.

Так родилась теория именования, которая развивалась в двух направлениях. Одни ученые (например, Гераклит ок. 540-480 гг. до н.э.) утверждали, что наименование предметов определяется самой их природой (теория physei «фюзей», т.е. ‘но природе’), и в каждом имени отражается сущность обозначаемой вещи, поэтому, изучая слова, можно понять истинную сущность предмета. В соответствии с этой теорией каждое слово либо воспроизводит звуки, издаваемые самим предметом, либо передает те впечатления и ощущение, которые он вызывает в человеке (мед, например, гак сладок на вкус, что и слово mel ‘мед’ мягко воздействует на слух человека). Другие же ученые (например, Демокрит ок. 460-370 гг. до н.э.) считали, что называние происходит по установлению условного соглашения людей, т.е. по обычаю, без какой-либо связи с природной сущностью самих предметов (теория thesei «тезей», т.е. ‘по положению’), так как в мире природы есть немало предметов и явлений, которые имеют несколько наименований (явление синонимии) или вообще не имеют своих названий, поскольку ни один предмет сам по себе в наименовании не нуждается и может существовать в природе и без имени. Имена же нужны только человеку для выражения мысли о предмете, а потому они устанавливаются людьми по условному соглашению. Кроме того, одно и то же имя может относиться к разным предметам (явление омонимии), что совершенно непонятно, если связь имени и предмета природная.

Это противостояние двух направлений античного языкознания получило отражение в сочинении-диалоге Платона (ок. 427-347 гг. до н.э.) «Кратил». Кратил, отстаивающий теорию physei , полагает, что все, что существует в природе, имеет свое, «правильное имя, врожденное от природы». Его оппонент Гермоген защищает теорию thesei и считает, что ни одно имя не является врожденным от природы, но устанавливается людьми по их законам и обычаям. Против этих двух точек зрения в диалоге выступает Сократ, который говорит, что связь между предметом и его именем сначала не была случайной, однако со временем она утратилась в языковом сознании носителей языка, и связь слова с предметом была закреплена общественной традицией, обычаем.

Античная теория именования видела в слове упорядочивающее мир разумное начало, помогающее человеку в сложном процессе постижения мира. Согласно этому учению из слов складываются предложения, поэтому слово рассматривается и как часть речи, и как член предложения. Наиболее ярким представителем античной грамматической традиции является Аристотель (384-322 гг. до н.э.). В своих сочинениях («Категории», «Поэтика», «Об истолковании» и др.) он изложил логико-грамматическую концепцию языка, для которой было характерно нерасчлененное восприятие синтаксических и формально-морфологических характеристик единиц языка. Аристотель был одним из первых античных философов, кто развил учение о частях речи (и выделил имя и глагол как слова, выражающие субъект и предикат суждения) и синтаксисе простого предложения. Дальнейшая разработка этих проблем велась учеными Древней Стой, крупнейшего философского и лингвистического центра Греции (так называемыми стоиками) , которые усовершенствовали аристотелевскую классификацию частей речи и заложили основы теории семантического синтаксиса, активно развивающейся в настоящее время.

Своей вершины философское изучение языка достигает в XVI-XVII вв., когда остро осознается потребность в средстве межнационального и научнокультурного общения. Развитие языкознания в этот период проходит под знаменем создания так называемой грамматики философского языка, более совершенного, чем любой естественный язык. Рождение этой идеи было продиктовано самим временем, нуждами и трудностями межъязыкового общения и обучения. В трудах западноевропейских ученых Ф. Бэкона (1561 - 1626), Р. Декарта (1596-1650) и В. Лейбница (1646- 1716) обосновывается проект создания единого для всего человечества языка в качестве совершенного средства общения и выражения человеческих знаний. Так, в частности, Ф. Бэкон в своем сочинении «О достоинствах и усовершенствовании наук» выдвинул идею написания своеобразной сравнительной грамматики всех языков мира (или по крайней мере индоевропейских). Это, по его мнению, позволило бы выявить сходства и различия между языками, а впоследствии создать на основе выявленных сходств единый для всего человечества язык, свободный от недостатков естественных языков. Этот язык являлся бы своеобразной «библиотекой» человеческих знаний. По сути дела, речь шла о разработке языка типа эсперанто как совершенного средства общения.

С такой же идеей создания единого философского языка выступил и Р. Декарт. Этот язык, по мнению Р. Декарта, должен обладать определенной суммой понятий, которые позволяли бы путем различных формальных операций получать абсолютное знание, поскольку система человеческих понятий может быть сведена к сравнительно небольшому числу элементарных единиц. Истинность этого знания, по его мнению, гарантировалась философским характером языка. Грамматическая система такого языка должна быть довольно простой: он должен иметь только один способ спряжения, склонения и словообразования, а неполные или неправильные формы словоизменения в нем должны отсутствовать, т.е. и здесь речь шла о конструировании всеобщего искусственного языка.

Сходная идея лежала и в основе концепции В. Лейбница, предложившего проект создания универсального символического языка. Этот язык представлялся ему как «алфавит человеческих мыслей, идей и знаний», ибо к нему может быть сведено все многообразие понятий. В. Лейбниц полагал, что все сложные понятия состоят из простых «атомов смысла» (так же, как все делимые числа являются произведением неделимых), например, «существующее», «индивидуум», «я», «этот», «некоторый», «всякий», «красное», «мыслящее» и т.п. Комбинация этих «атомов смысла» позволит выражать сложнейшие абстрактные материи. Рассуждения поэтому он предлагал заменить вычислениями, используя для этих целей специальный формализованный язык. Первые девять согласных он предлагал обозначить цифрами с 1 по 9 (например, b = 1, с = 2, d = 3 и т.д.), а комбинациями цифр - другие согласные. Гласные же он предлагал передавать десятичными разрядами (например, а = 10, е = 100, i = 1000 и т.д.). Идеи В. Лейбница и сам проект формализованного языка дали толчок развитию символической логике и в дальнейшем оказались полезными в кибернетике (в частности, в конструировании языков машин), а идея создания специального семантического языка (состоящего из «атомов простых смыслов») для описания значения слов стала общим местом многих современных семантических теорий (например, теории семантических примитивов польской исследовательницы А. Вежбицкой).

Логический подход к языку как способ познания его универсальных свойств получил продолжение в рационалистических концепциях языка, лежащих в основе грамматики Пор-Рояль, названной по имени одноименного аббатства. Опираясь на логические формы языка, выявленные Аристотелем (понятие, суждение, сущность и т.д.), авторы «Всеобщей рациональной грамматики» (ученые монахи монастыря Пор-Рояль, последователи Р. Декарта - логик А. Арно (1612-1694) и филолог К. Лансло (1612-1695) доказывали их универсальность для всех языков мира, так как за многообразием языков стоят единые для всех мыслящих существ структуры и логические законы. Грамматика, основанная на категориях логики (поскольку грамматические категории воплощают логические, так как формы языка являются средством воплощения форм мысли), должна быть, по их мнению, универсальной, как универсальна сама логика. Красноречиво и само название этой грамматики: «Всеобщая рациональная грамматика, содержащая основы искусства речи, которые изложены ясным и простым языком; логические основы всего того, что есть общего между всеми языками, и главные различия между ними, а также многочисленные новые замечания но французскому языку». Привлекая материалы латинского, древнееврейского, греческого, французского, итальянского, испанского, английского, немецкого языков, ученые стремились раскрыть единство грамматики, лежащей в основе грамматического строя каждого из этих языков. Они исследовали природу слов (характер их значений, способы образования, отношения с другими словами), выявили принципы структурной организации этих языков, определили номенклатуру общих грамматических категорий, дав описание каждой из них, установили соотношение категорий языка и логики, представив тем самым научное осмысление естественного языка через многообразие языков мира. Опираясь на законы логики (которые являются едиными для всего человечества), авторы стремились найти и единые, универсальные для всех языков правила их функционирования, которые не зависят ни от времени, ни от пространства. Выявив «рациональные основы, общие для всех языков» (т.е. универсальные инварианты их значений - лексических и грамматических) и «главные различия, которые в них встречаются» (т.е. своеобразие этих языков в организации их грамматической системы), эта грамматика сыграла важную роль в осмыслении общих законов строения языка, положила начало общему языкознанию как специальной научной дисциплине. Осознание факта множественности языков и их бесконечного разнообразия послужило стимулом к разработке приемов сравнения и классификации языков, к формированию основ сравнительно-исторического языкознания. Грамматика реально доказала, что языки можно классифицировать самыми различными способами - и с точки зрения их материального сходства и различия (т.е. сходства и различия в материальном выражении значащих элементов языка), и с точки зрения их семантического сходства и различия. Однако, рассматривая язык как выражение «неизменных логических категорий», авторы этой грамматики абсолютизировали принцип неизменности языка и оставили без внимания принцип языковой эволюции. Вместе с тем идеи универсальной грамматики нашли свое дальнейшее развитие в области лингвистического универсализма и типологии языков, занимающихся изучением языковых универсалий. Именно этим грамма- тистам-философам принадлежит идея глубинной и поверхностной структуры языка, которая впоследствии ляжет в основу учения структуралистов XX в., разрабатывавших идею порождающей (генеративной) грамматики. Так, в частности, они полагали, что в своей глубинной структуре языки обладают универсальными чертами, которые являются общим достоянием всех людей, хотя на поверхностном уровне тех или иных языков они реализуются по-разному.

В рамках общей теории языка формируется и сравнительно-историческое языкознание, в котором сравнение языков является методом, а исторический подход к языку - главным принципом исследования. Корни его уходят в глубокую древность: первые наблюдения над родством языков, в частности, древнееврейского и арабского, встречаются в еврейском языкознании в сочинении Исаака Баруна «Книга сравнения еврейского языка с арабским» (XII в.). В XVI в. появляется работа французского гуманиста Г. Постеллуса (1510-1581) «О родстве языков», в которой доказывалось происхождение всех языков из древнееврейского. В том же XVI в. голландский ученый И. Скалигер (1540-1609) пишет трактат «Рассуждение о языках европейцев», в котором, проводя сравнение имен

Бога в европейских языках, пытается впервые классифицировать языки. Он выделяет четыре большие группы генетически не связанных языков (латинская, греческая, тевтонская (германская), славянская) и семь малых групп языков-матерей, которые формируют албанский, татарский, венгерский, финский, ирландский, бриттский, баскский. Эти выводы, однако, вскоре были опровергнуты литовским ученым М. Литуанусом, который нашел около 100 слов, обнаруживающих сходство литовского языка с латинским.

В становлении сравнительно-исторического языкознания огромное значение имело знакомство европейских ученых с санскритом и обнаружение в нем поразительных лексических и грамматических совпадений со многими европейскими языками. Первые сведения об этом «священном языке браминов» в Европу занес итальянский купец Ф. Сассети, который обнаружил удивительное сходство санскрита с итальянским языком. В своих «Письмах из Индии» он высказывает предположение о родстве санскрита с итальянским и приводит в качестве доказательства следующие примеры: санскр. dva - ит. due] сапскр. tri - ит. tre ; санскр. sarpa ‘змея’ - ит. serpe. Позднее, уже в XVIII в., английский востоковед У. Джоунз (1746-1794), изучив санскрит и обнаружив ошеломляющее сходство с ним не только в лексике, но и в грамматическом строе европейских языков, приходит к идее о существовании праязыка. «Санскрит, каким бы ни был его возраст, имеет поразительную структуру, - пишет Джоунз. - Он совершеннее греческого, богаче латинского и превосходит оба этих языка по утонченной изысканности... В его глагольных корнях и в грамматических формах обнаруживается отчетливое сходство с этими двумя языками, которое нс могло возникнуть случайно; оно настолько сильно, что ни один языковед при исследовании всех трех языков не может не прийти к выводу, что они произошли из одного источника, который, по-видимому, уже не существует» . Эта гипотеза поставила сравнительно-историческое языкознание на новую основу. Начинается активный поиск праязыка и «пра- народа», истоков и форм жизни единого для всего человечества общества предков. В 1808 г. немецкий ученый Ф. Шлегель (1772-1829) издает свою книгу «О языке и мудрости индийцев», в которой, объясняя родство санскрита с латинским, греческим, персидским и германскими языками, говорит о том, что санскрит является тем источником, из которого возникли все индоевропейские языки. Так постепенно формируются идеи сравнительно- исторического языкознания.

Укреплению этих идей во многом способствовали и достижения естественных наук. Используя огромный, накопленный к этому времени материал, естествознание впервые предложило классификации животного и растительного мира, в которых учитывалось все его многообразие. Это не могло не натолкнуть на мысль, что за всеми этими видами и подвидами животных и растений скрывается некое внутреннее единство, некий архетип, из которого объясняется развитие всех засвидетельствованных видов, изменяемость форм которых осмыслялась как причина их многообразия.

Таким образом, сравнительно-историческое языкознание получило поддержку и со стороны естественных наук.

В основе сравнительно-исторического изучения языков лежали следующие принципы:

1) каждый язык имеет свои отличительные признаки, выделяющие и противопоставляющие его другим языкам;
2) выявить эти признаки можно путем сравнительного изучения языков;
3) сравнительный анализ обнаруживает не только различия, но и сходства языков;
4) родственные языки формируют языковую семью;
5) различия родственных языков - результат их исторических изменений;
6) фонетическая система языка изменяется быстрее других языковых систем; фонетические преобразования в рамках одной языковой семьи осуществляются со строгой последовательностью, не знающей исключений.

У истоков сравнительно-исторического языкознания стояли немецкие ученые Ф. Бопп (1791 - 1867), Я. Гримм (1785-1863), датский Р. Раск (1787-1832) и русский А. X. Востоков (1781 - 1864), разработавшие принципы и методы сравнительно-исторического изучения как живых, так и мертвых языков. В работах, созданных ими («Система спряжения в санскрите в сравнении с греческим, латинским, персидским и германскими языками» и «Сравнительная грамматика индогерманских языков» Ф. Бонна, «Исследование происхождения древнесеверного или исландского языка» Р. Раска, четырехтомная «Немецкая грамматика» Я. Гримма, «Рассуждение о славянском языке, служащее введением к грамматике сего языка, составляемой по древнейшим оного письменным памятникам» А. X. Востокова), обосновывалась необходимость изучения исторического прошлого языков, доказывалась их изменяемость во времени, устанавливались законы их исторического развития, выдвигались критерии определения языкового родства.

Так, в частности, Ф. Бопп одним из первых отобрал и систематизировал генетически общие корневые элементы индоевропейских языков. В своей работе «Система спряжения...» он попытался реконструировать грамматическую систему того праязыка, распад которого положил начало всем индоевропейским языкам. В зависимости от особенностей структуры корня он различал три класса языков:

- языки без настоящих корней, т.е. без корней, способных к соединению, а потому и без грамматики (китайский язык);
- языки с односложными глагольными и местоименными корнями, способными к соединению, а потому имеющие свою грамматику (индоевропейские языки); причем соответствие языков в системе флексий является, по мысли Ф. Боппа, гарантией их родства, так как флексии обычно не заимствуются;
- языки с двусложными глагольными корнями, состоящими из трех согласных, внутренняя модификация корня позволяет образовывать грамматические формы (семитские языки).

Именно Ф. Бонну наука обязана разработкой методики сравнения форм родственных языков, интерпретацией самого феномена родства языков и созданием первой сравнительно-исторической грамматики индоевропейских языков. Эту исследовательскую работу Ф. Боппа, его поиски индоевропейского праязыка, которые привели к открытию принципов сравнительно-исторического языкознания, А. Мейе, крупнейший компаративист XX в., сравнивал с тем, как Христофор Колумб открыл Америку, пытаясь найти новый путь в Индию.

Не менее ценными для сравнительно-исторического языкознания явились и исследования Р. Раска. По мнению Р. Раска, язык является средством познания происхождения народов и их родственных связей в далекой древности. При этом основным критерием родства языков, с его точки зрения, является грамматическое соответствие как наиболее устойчивое, что касается лексических соответствий, то они, считает Р. Раск, являются в высшей степени ненадежными, так как слова часто переходят из одного языка в другой независимо от характера происхождения этих языков. Грамматический же строй языка является более консервативным. Язык, даже смешиваясь с другим языком, практически никогда не заимствует у него формы спряжения или склонения, а наоборот, скорее сам теряет свои собственные формы (английский язык, например, не воспринял форм склонения и спряжения французского языка или скандинавских, но, наоборот, вследствие их влияния сам утратил многие древние англосаксонские флексии). Отсюда он делает вывод: язык, имеющий богатую формами грамматику, является наиболее древним и близким к первоисточнику. Другим, не менее важным критерием языкового родства, Р. Раск считал наличие у сравниваемых языков ряда закономерных звуковых переходов, примером которых может служить комплекс взаимосвязанных фонетических изменений при образовании смычных согласных в германских языках из соответствующих индоевропейских звуков.

Позднее Я. Гримм назовет это явление законом первого германского передвижения согласных. Сущность этого закона заключается в том, что а) древнеиндийским, древнегреческим и латинским смычным глухим согласным p,t y k в общегерманском праязыке соответствуют глухие щелевые согласные/, th, h б) древнеиндийским звонким придыхательным согласным bh, dh , gh соответствуют общегерманские звонкие непридыхательные by d, g ; в) древнеиндийским, древнегреческим и латинским звонким смычным согласным b, d t g соответствуют общегерманские глухие смычные согласные р у t , k. Благодаря открытию этого закона языкознание сделало шаг вперед к превращению в точную науку. В историю языкознания Я. Гримм вошел не только как автор закона первого германского передвижения согласных, но и как создатель первой сравнительно-исторической грамматики германских языков, так как его четырехтомная «Немецкая грамматика» была посвящена реконструкции внутренней истории эволюции германских языков.

Воссозданием истории языков, но уже славянских, занимался и А. X. Востоков. В отличие от Р. Раска, он полагал, что при установлении родства языков следует учитывать и данные лексики. Общность семантики определенных лексических классов слов (таких, например, как названия человека, частей его тела, термины родства, местоимения и числительные, глаголы движения, междометия), существующих в разных языках, свидетельствует о том, что эта лексика относится к самому древнему пласту словарного состава этих языков. И сходство в семантике этих слов является верным доказательством родства языков. А. X. Востоков так же, как и Я. Гримм, полагал, что сравнивать следует не только разные языки, но и разные стадии развития одного языка: именно такое сравнение позволило ему установить звуковое значение особых букв старославянского и древнерусского языков, называемых юсами, - ж и а, обозначавших носовые звуки.

Благодаря работам этих ученых в языкознании сформировался сравнительно-исторический метод изучения языков, который основывался на установлении закономерных звуковых соответствий, выявлении общности в определенных классах лексики, в корнях и особенно во флексиях сравниваемых языков.

Сравнительно-исторический подход к изучению языков способствовал разработке их генеалогических классификаций. Первым лингвистом, предложившим такую классификацию, был немецкий ученый А. Шлей- хер (1821-1868). Отвергая возможность существования единого праязыка для всех языков мира, он выдвинул идею исторического родства родственных языков. Языки, происходящие из одного языка-основы, образуют языковой род (или «языковое древо»), который делится на языковые семьи. Эти языковые семьи дифференцируются на языки. Отдельные языки распадаются далее на диалекты, которые с течением времени могут обособляться и превращаться в самостоятельные языки. При этом Шлей- хер полностью исключал возможность скрещивания языков и диалектов. Задача лингвиста, - считал он, - заключается в том, чтобы на основе поздних форм существования языка реконструировать формы языка-основы . Таким языком-основой для многих европейских языков был «общеиндоевропейский праязык», прародина которого, по мнению А. Шлейхера, находилась в Средней Азии. Ближе всего (и территориально, и в языковом отношении) к индоевропейскому языку, согласно А. Шлейхеру, стояли санскрит и авестийский язык. Индоевропейцы, двинувшиеся на юг, положили начало греческому, латинскому и кельтскому языкам. Индоевропейцы, ушедшие с прародины северным путем, дали начало славянским языкам и литовскому. Ушедшие дальше всех на запад предки германцев положили начало германским языкам. Иллюстрируя процесс распада индоевропейского праязыка, он предложил следующую схему родословного древа индоевропейских языков:

На основе теории «родословного древа» А. Шлейхер делает следующие выводы: 1) праязык по своей структуре был более простым, нежели его языки-потомки, отличающиеся сложностью и разнообразием форм; 2) языки, относящиеся к одной и той же ветви родословного древа, ближе друг к другу в языковом отношении, чем к языкам других ветвей; 3) чем восточнее живет индоевропейский народ, тем более древним является его язык, чем западнее - тем больше в языке новообразований и тем меньше у него сохранилось старых индоевропейских форм (примером может служить английский язык, который утратил древние индоевропейские флексии и саму систему склонения). Эти выводы, однако, не выдерживали критики с точки зрения реальных фактов индоевропейских языков: языки- потомки по количеству звуков или грамматических форм часто оказываются более простыми, чем праязык; одинаковые фонетические процессы могли охватывать языки, принадлежащие к разным ветвям родословного древа; даже в санскрите, признанном эталоне древнего языка, имеется немало новообразований; кроме того, индоевропейские языки уже в глубокой древности вступали между собой в контакты, а не были обособлены друг от друга, как пытался доказать А. Шлейхер, отрицая возможность скрещивания языков и диалектов. Процесс расхождения языков - это процесс длительный и постепенный. Географическая близость позволяет сохранять языковые контакты между носителями языков, поэтому разные языки и их диалекты продолжают влиять друг на друга.

Критика теории А. Шлейхера дала толчок дальнейшему осмыслению проблемы языкового родства и появлению новых гипотез происхождения языков. Одной из таких гипотез была «теория волн» ученика А. Шлейхера Иоганна Шмидта (1843-1901). В своей книге «Отношения родства между индоевропейскими языками» он доказывает, что все индоевропейские языки связаны между собой цепью взаимных переходов.

Нс существует ни одного языка, свободного от скрещиваний и влияний. И именно они являются причиной языковых изменений. Шлейхеровской теории последовательного дробления индоевропейского праязыка Шмидт противопоставил теорию постепенных, незаметных переходов между не имеющими четких границ диалектами праязыка, которые он уподоблял «колышущейся ниве». Эти переходы распространяются концентрическими кругами, «волнами». Языковые волны он сравнивал с волнами от брошенного в воду камня, поскольку они становятся все более и более слабыми по мере удаления от центра возникновения новообразований. Однако эта теория также имела свои недостатки. Несмотря на то что взаимовлияние языков, расположенных на смежных территориях, действительно имеет место, волновая теория И. Шмидта оставила без внимания вопрос о диалектном своеобразии языков, входящих в индоевропейскую языковую общность. Сегодня об этом красноречиво говорят карты «Общеславянского лингвистического атласа». Они нередко свидетельствуют о наличии четких границ в распространении того или иного языкового явления. Яркой иллюстрацией существования подобных границ служат ареалы слов, характерных только для одного языка. Иногда они могут покрывать обширные пространства диалектов того или иного языка, но при этом не выходить за их пределы, т.е. идея «колышущейся нивы», лежащая в основе этой теории, здесь явно не работает.

Параллельно со сравнительно-историческими исследованиями продолжает развиваться общее и теоретическое языкознание, происходит формирование новых направлений в изучении языка. Так, в частности, в недрах сравнительно-исторического языкознания зарождается психологическое направление, основателями которого явились немецкие ученые В. фон Гумбольдт (1767-1835), Г. Штейнталь (1823-1899) и российский философ-лингвист А. А. Потебня (1835-1891). В своих работах они пытались выяснить принципы эволюционного развития языка, вопросы соотношения языка и мышления, языка и ментальности народа. Лингвистическая концепция В. Гумбольдта основывалась на антропологическом подходе к языку, в соответствии с которым изучение языка должно вестись в тесной связи с сознанием и мышлением человека, его духовно-практической деятельностью. Язык, по Гумбольдту, живая деятельность человеческого духа, это энергия народа, исходящая из его глубин. В своей работе «О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества» он выдвинул идею взаимосвязи языка, мышления и духа народа. Язык является средством развития внутренних сил человека, его чувств и мировоззрения, он посредник в процессе «превращения внешнего мира в мысли людей», так как способствует их самовыражению и взаимопониманию. В трактовке В. Гумбольдта, в языке осуществляются акты интерпретации мира человеком, поэтому разные языки являются различными мировидениями («Слово - это отпечаток не самого предмета, а его чувственного образа в нашей душе»). Каждый язык, обозначая явления и предметы внешнего мира, формирует для говорящего на нем народа собственную картину мира. Таким образом, мысль и язык становятся взаимозависимыми и неотделимыми друг от друга. Слова любого языка организованы как системное целое, за каждым из них стоит весь язык с его семантической и грамматической структурой. Различия между языками связаны не с различиями звуков, а с различиями в интерпретации говорящими мира, в котором они живут, и в понимании этого мира. Отсюда его утверждение: «Язык народа есть его дух, а дух народа есть его язык». Языкознание поэтому должно стремиться к «тщательному исследованию разных путей, какими бесчисленные народы решают всечеловеческую задачу постижения объективной истины путем языков» .

Развивая идеи В. Гумбольдта, представители психологического направления рассматривали язык как феномен психологического состояния и деятельности человека. Язык, по мнению А. А. Потебни, это поток непрерывного словесного творчества, а потому это средство выявления индивидуальной психологии говорящего. Отсюда стремление изучать язык в его реальном употреблении, опираясь прежде всего на социальную психологию, фольклор, мифологию, обычаи народа, находящие свое выражение в различных речевых формах (пословицах, поговорках, загадках).

Осознание слабых сторон психологического направления (и прежде всего излишнего преувеличения роли психологических факторов в языке, сведения сути языка к речи, к выражению индивидуальных состояний души человека) способствовало развитию новых подходов к изучению языка. В 80-х гг. XIX в. оформляется течение младограмматизма, сторонники которого выступили с резкой критикой старшего поколения лингвистов. Именно за эту критику зачинателей нового направления - молодых немецких ученых Ф. Царнке, К. Бругмана, Г. Пауля, А. Лескина, И. Шмидта и др. - назвали младограмматиками, а отстаиваемое ими течение - младограмматическим. Концепция младограмматиков в наиболее полном и последовательном виде изложена в книге Г. Пауля «Принципы истории языка». Младограмматики отказались прежде всего от философской концепции изучения языка, полагая, что языкознание вступило в исторический период развития. Единственно научным принципом лингвистического анализа провозглашался исторический. Разделяя идеи о психологической природе языка, представители этого направления отвергали этнопсихологию как научную фикцию, признавая единственно реальной речь индивида. Отсюда их призыв изучать не абстрактный язык, а речь говорящего человека. Пристальное внимание младограмматиков к фактам речевой деятельности способствовало развитию интереса к народным говорам и диалектной речи. Исследуя физиологию и акустику звуков речи, младограмматики выделили фонетику в особый раздел языкознания. Это в значительной степени помогло осмыслить орфографию древнейших памятников письменности, соотнести написание с реальным звуковым значением. Не отрицая динамику языкового развития, младограмматики сводили его, в сущности, к двум явлениям - к регулярным звуковым изменениям (или фонетическим законам) и к изменениям по аналогии. Фонетические законы развития языка характеризуются, по их мнению, регулярными звуковыми изменениями, которые совершаются со строгой последовательностью, нс знающей исключений. Из этого следует, что системные соответствия между звуками разных языков свидетельствуют об их родстве.

Активный характер речевой деятельности человека приводит к тому, что звуковые изменения могут происходить не только под влиянием фонетических законов, но и по аналогии, которая способствует выравниванию форм языка, перестройке его грамматической системы. Утверждение действия этих законов в эволюции грамматического строя языка способствовало детальной разработке ими вопросов реконструкции морфологии: они уточнили понятие корневой морфемы, доказав, что состав ее в процессе развития языка может меняться, показали роль флексии, особенно в процессе выравнивания основ по аналогии. Скрупулезное изучение фонетики корня и флексии позволило сделать более достоверной лингвистическую реконструкцию праязыка. Благодаря лингвистическим реконструкциям младограмматиков в науке сформировалось четкое представление о звуковом составе и морфологической структуре индоевропейского праязыка. Сравнительно-историческое языкознание поднялось на новую ступень развития.

Однако поверхностный характер историзма младограмматиков, отсутствие серьезных разработок в области теории аналогии, абсолютизация непреложности действия фонетических законов (которые часто вследствие действия противоречивых факторов и нельзя было назвать законом), субъективно-психологическое понимание природы языка, представление о его системе как о море атомарных фактов привели постепенно к кризису младограмматизма.

На смену ему приходит новое направление, а именно, «слова и вещи», связанное с именами австрийских ученых Г. Шухардта (1842-1928) и Р. Мерингера (1859-1931). В 1909 г. они начинают издавать журнал «Слова и вещи» (откуда и название этого течения языкознания). В противовес теории младограмматиков, изучавших прежде всего фонетический уровень языка и рассматривавших язык как самодовлеющий механизм, развивающийся в соответствии с фонетическими законами и законами аналогии, они обращаются к семантической стороне языка и предлагают исследовать язык в его связи с социальными и культурными институтами общества. Они призывают изучать историю слов в контексте истории вещей, ибо слово существует лишь в зависимости от вещи. В этом, по их мнению, проявляется полный параллелизм между историей вещи и истории слова. Однако это направление языкознания замыкалось на проблемах исторической лексикологии и этимологии и оставляло без внимания другие стороны языка.

У истоков структурализма стоял швейцарский ученый Ф. де Сос- сюр и российские ученые И. А. Бодуэн де Куртенэ, Ф. Ф. Фортунатов, Р. О. Якобсон и др. Для структурной лингвистики было характерно стремление разработать такой же строгий подход синхронного описания языка, каким был сравнительно-исторический метод для диахронного описания. Отсюда повышенный интерес к структуре плана выражения, к описанию различных отношений между элементами системы (особенно до 50-х гг. XX в.), позднее - к структуре плана содержания, к динамическим моделям языка. В основе структурализма лежало понимание языка как системы, объединяющей строго согласованное множество разнородных элементов («язык есть система, подчиняющаяся своему собственному порядку», - утверждал Ф. де Соссюр), внимание к изучению связей между этими элементами, четкое разграничение явлений синхронии и диахронии в языке, использование структурного анализа, моделирования, формализации лингвистических процедур. Вес это позволило структуралистам перейти от «атомистического» описания фактов языка к их системному представлению и доказать, что, хотя язык непрерывно развивается, однако на каждом синхронном срезе своей истории он представляет собой целостную систему взаимосвязанных элементов.

Заслуга структуралистов, и в частности Ф. де Соссюра, состояла и в том, что они четко определили фундаментальные основы лингвистических исследований. Они заявили о необходимости разграничения:

1) синхронии, при которой язык на данном отрезке времени рассматривается как самодостаточная коммуникативная система, и диахронии, при которой неизбежные изменения, происходящие в языке, рассматриваются с исторической точки зрения;
2) понятий язык (longue) и речь (parole ): язык отличается от речи как существенное от побочного и случайного, допускающего вариативность, колебания и индивидуальные отклонения;
3) двух фундаментальных измерений синхронной лингвистики - синтагматического (в соответствии с последовательностью следуемых друг за другом элементов языка) и парадигматического (в системах противопоставленных элементов).

В рамках лингвистического структурализма сформировались различные школы (пражская, копенгагенская, лондонская, американская), в которых структурное направление развивалось своими путями. Все эти школы, однако, объединяла общая концептуальная платформа, сущность которой можно свести к следующим положениям:

1) язык - это система, в которой все единицы связаны между собой разнообразными отношениями;
2) язык - это система знаков, соотносящихся с другими символическими системами в рамках общей науки - семиотики;
3) при изучении любого естественного языка следует разграничивать понятия «язык» и «речь»;
4) в основе языковой системы лежат универсальные синтагматические и парадигматические отношения, которые связывают его единицы на всех языковых уровнях;
5) язык может исследоваться с синхронной и диахронической точек зрения, однако при системном описании языка приоритет принадлежит синхронному подходу;
6) статика и динамика являются сосуществующими состояниями языка: статика обеспечивает сбалансированность языка как системы, динамика - возможность языковых изменений;
7) язык организован по своим внутренним законам, и изучать его нужно с учетом внутриязыковых факторов;
8) при исследовании языка необходимо использовать строгие лингвистические методы, сближающие языкознание с естественными науками.

К 70-м гг. XX в. основные понятия и принципы структурной лингвистики как особой системы научных воззрений на язык оказались размытыми, став составной частью общей теории языка. Однако именно структурная лингвистика дала толчок к зарождению нового направления - конструктивизма, основоположником которого явился американский ученый Н. Хомский (в отечественном языкознании идеи Н. Хомского получили развитие в школе С. К. Шаумяна). В основе этого направления лежит идея динамичности языка: язык понимается как динамическая система, обеспечивающая порождение высказываний, поэтому если структуралисты пытались ответить на вопрос, «как устроен язык?», то конструктивисты поставили перед собой задачу ответить на вопрос, «как язык функционирует?». Отсюда их стремление создать такую грамматику, которая способствовала бы порождению предложений на том или ином языке, так как динамические законы построения предложений признавались ими универсальными. В основе этой грамматики лежит представление о том, что все многообразие синтаксических моделей предложений в разных языках может быть сведено к относительно простой системе ядерных типов (например, именная группа подлежащего + глагольная группа сказуемого), которые можно трансформировать с помощью небольшого числа трансформационных правил и получать более сложные предложения. Задача поэтому заключается в том, чтобы выявить все глубинные структурные типы предложений и путем различных операций над их компонентами (например, добавления, перестановки, опущения, замены и т.д.) установить их возможности в порождении разных типов предложения, выявив тем самым соответствия глубинных структур предложения поверхностным. Однако применение этой теории к конкретному языковому материалу обнаружило ее ограниченность в представлении синтаксической и особенно семантической структуры предложения, так как язык оказался значительно богаче и разнообразнее этих моделей.

В современном языкознании прослеживается тенденция к синтезированию различных идей и методов лингвистического анализа, разработанных в философии языка и в исследовательской практике различных лингвистических школ и течений, что оказывает влияние на общий уровень науки о языке, стимулируя ее развитие. Особенно бурно сегодня развивается сравнительно-историческое языкознание, критически освоившее опыт диахронической лингвистики XVIII-XIX вв. Создание таких крупномасштабных научных проектов, как «Этимологический словарь славянских языков» (под ред. О. Н. Трубачева), «Словарь праславянского языка» («Slownik praslowiaiiski») под ред. Ф. Славского, Европейский и Общеславянский лингвистические атласы свидетельствует о расцвете этой области исторического языкознания.

К числу новейших лингвистических направлений можно отнести этнолингвистику, психолингвистику, ареальную лингвистику, когнитивную лингвистику.

Этнолингвистика изучает язык в его отношении к культуре народа, она исследует взаимодействие языковых, этнокультурных и этнопсихологических факторов в функционировании и эволюции языка. С помощью лингвистических методов она описывает «план содержания» культуры, народной психологии, мифологии независимо от способа их формального выражения (слово, обряд, предмет и т.д.). На передний план выдвигаются вопросы, связанные с изучением речевого поведения «этнической личности» в рамках культурной деятельности как отражения этнической языковой картины мира. Предметом этнолингвистики является содержательный и формальный анализ устного народного творчества в рамках материальной и духовной культуры, а также описание языковой картины (а точнее языковой модели) мира того или иного этноса. В рамках этнолингвистики существуют разные течения и направления (немецкое - Э. Кассирер, И. Трир, Л. Вайсгербер, русское - А. А. Потебня, школа Н. И. Толстого, американское - Ф. Боас, Э. Сепир, Б. Уорф), которые различаются не только предметом исследования, но и исходными теоретическими положениями. Если представители немецкой и русской этнолингвистических школ разрабатывают философско-лингвистические идеи Ф. Шлегеля и В. Гумбольдта, то американская школа опирается прежде всего на учение Э. Сепира, выдвинувшего идею детерминации мышления народа структурой языка. Структура языка, - гласит гипотеза Э. Сепира и его ученика Б. Уорфа, - определяет структуру мышления и способ познания внешнего мира, т.е. реальный мир в значительной степени бессознательно строится человеком на основе языковых данных. Поэтому познание и членение мира, по Э. Сепиру, зависит от языка, на котором говорит и мыслит тот или иной народ. «Миры, в которых живут различные общества, - это разные миры, а вовсе не один и тот же мир с различными навешанными на него ярлыками, - пишет

Э. Сепир. - Мы видим, слышим и вообще воспринимаем окружающий мир именно гак, а не иначе, главным образом благодаря тому, что наш выбор при его интерпретации предопределяется языковыми привычками нашего общества» . Язык, таким образом, рассматривается как самодовлеющая сила, творящая мир. Однако антропоцентричность науки конца XX в., и в частности многочисленные работы по семантике, заставляют предположить обратную картину: первичны ментальные представления, которые обусловлены самой действительностью и культурно-историческим опытом народа, а язык лишь их отражает, т.е. стрелки в указанной двойной корреляции должны быть переориентированы.

Вместе с тем нельзя не признать, что в развитии мышления каждого отдельного человека роль языка огромна. Язык (его словарный состав и грамматика) не только хранит информацию о мире (являя собой своеобразную «библиотеку значений»), но и передает ее в виде созданных на нем устных или письменных текстов (являя собой «библиотеку текстов»), оказывая тем самым влияние на формирование и развитие культуры народа.

Психолингвистика изучает процессы речеобразования, а также восприятия речи в их соотнесенности с системой языка. Она разрабатывает модели речевой деятельности человека, его психофизиологической речевой организации в процессе приспособления человека к языку: психологические и лингвистические закономерности образования речи из языковых элементов, а также распознавание ее языковой структуры. Психолингвистика занимается исследованием таких вопросов, как усвоение языка (родного или иностранного) детьми и взрослыми, порождение высказывания говорящим и его восприятие слушающим. Она стремится интерпретировать язык как динамическую систему речевой деятельности человека. Отсюда внимание к таким вопросам, как способы порождения текста (сознательный или бессознательный), этапы порождения речи (мотивационный, смысловой, семантический и языковой), способы восприятия текста, в частности, признаки, позволяющие слушающему опознать языковые единицы. В рамках психолингвистики наиболее заметными являются следующие лингвистические школы: Московская - Институт языкознания и Институт русского языка РЛН, Ленинградская, основателем которой был Л. В. Щерба, Институт лингвистических исследований, группа психолингвистов под руководством Л. Р. Зиндера, и американская - Ч. Осгуд, Дж. Миллер.

На основе психолингвистики родилось новое направление в языкознании когнитивная лингвистика (или когнитология) - наука о знании и познании, о результатах восприятия мира и предметно-познавательной деятельности человека, закрепленных в языке. Объектом изучения когнитивной лингвистики является мыслительная деятельность человека, его разум, мышление и те ментальные процессы, которые с ними соотносятся. Когнитивные процессы связаны с языком, поскольку без языка невозможна интеллектуальная и духовная деятельность человека. Поэтому именно язык оказывается в центре внимания когнитологов. Язык рассматривается как когнитивный механизм, который обеспечивает производство и понимание смыслов в речевой деятельности человека, с его помощью осуществляется передача, прием и обработка информации, знаний, сообщений, получаемых человеком извне. Благодаря языку материализуется структура и динамика мысли. Знания, существующие в том или ином обществе, упорядочиваются и организуются в характерную для данного этнокультурного коллектива языковую картину мира, поскольку именно язык расчленяет их и закрепляет в человеческом сознании, т.е. является средством объективации и интерпретации знаний. Когнитивная лингвистика имеет своей целью изучение переработки человеком информации, приходящей к нему но разным каналам; понимание и формирование мыслей, изложенных на естественном языке; исследование психических процессов, обслуживающих мыслительные акты; создание моделей компьютерной программы, способной понимать и продуцировать текст. Когнитивная лингвистика стремится понять, как осуществляются процессы восприятия, категоризации, классификации и осмысления мира, как происходит формирование структур знания, картин и моделей мира и каким образом они отражаются в языке, т.е. в конечном итоге она нацелена на выявление системы человеческих знаний, закрепленных в языке, ибо язык рассматривается и как инструмент познания мира, и как механизм выражения и хранения знаний о мире.

Ареальная лингвистика (area "площадь, пространство’) занимается изучением распространения языковых явлений в пространстве в межъязыковом и междиалектном взаимодействии. Задача ареальной лингвистики - локализовать, охарактеризовать и интерпретировать ареал того или иного языкового явления с целью изучения истории языка, процесса его формирования и развития (сравнивая, например, территорию распространения картографируемых языковых явлений, можно установить, какое из них является более древним, каким образом одно из них пришло на смену другому, т.е. определить архаизмы и инновации). Термин «ареальная лингвистика» был введен итальянским ученым М. Бартоли. Теория ареальной лингвистики разрабатывается на материале различных языков - индоевропейских (Э. А. Макаев), славянских (Р. И. Аванесов, С. Б. Бернштейн, Н. И. Толстой, П. Ивич, Т. И. Вендина), германских (В. М. Жирмунский), романских (М. А. Бородина), тюркских (Н. 3. Гаджиева), балканских (П. Ивич, А. В. Десницкая) и др. Ареальная лингвистика доказала всю сложность языка в территориальном и социальном отношениях. Благодаря ареальным исследованиям стал очевиден тезис И. Шмидта о языке как непрерывном континууме, имеющем свой центр и периферию. Подтвердилось и положение о том, что не существует несмешанных языков, так как диалекты одного языка постоянно взаимодействуют как между собой, так и с литературным языком.

История становления и развития языкознания свидетельствует о том, что различные направления и учения не отменяли одно другое, а взаимно дополняли друг друга, представляя язык как сложнейший феномен, в котором сочетаются материальное и идеальное, психическое и биологическое, общественное и индивидуальное, вечное и изменяющееся. Логика развития научных знаний, появление новых направлений и течений в истории языкознания говорит о том, что сложность исследования языка (при всей его данности в непосредственном наблюдении) определяется не столько его формами, сколько его внутренним устройством.

Современное языкознание, совершенствуя различные методы исследования, продолжает традиции науки о языке, уходящей своими корнями в глубокую древность. Вместе с тем оно является и матрицей будущего. Сформулированная в античном языкознании теория именования, в которой Слово осмыслялось как основа становления мира, в современной науке вновь выдвигается на первый план. Об этом красноречиво свидетельствуют многочисленные работы, посвященные лингвистическому «портретированию» слова. При описании значений слова для достижения всей полноты его семантической характеристики детально исследуется его сочетаемость, коммуникативные и прагматические свойства. Поэтому слово рассматривается в самом широком культурном контексте, с учетом всего спектра ситуаций, во всем многообразии его текстовых употреблений на фоне свода правил того или иного языка (сравните, например, лингвистические портреты таких слов, как истина, правда, свобода, судьба, душа, иметь, знать, говорить, бояться, надеяться, каждый, любой, всякий, мало, много, редко, часто, здесь, сейчас, теперь, разве, неужели, -то, -либо и др., которые стали героями многих научных исследований).

Вместе с тем в современном языкознании наблюдается прорыв в лингвистику текста, предложения, высказывания. Об этом свидетельствует появление таких научных дисциплин, как прагматика, теория речевых актов, лингвистика текста.

Контрольные вопросы

1. Что такое языкознание? Когда и где зародилось языкознание?
2. Место языкознания в системе гуманитарных и естественных наук? Что изучает общее и частное языкознание?
3. Что такое языковой уровень? Какие языковые уровни вы знаете?
4. Как развивалось частное языкознание? Какие древние грамматики вы знаете? Что такое лексикографическое направление? Какие самые древние словари вы знаете?
5. Как развивалось общее языкознание? Что такое философское направление в языкознании? Что такое логический подход к языку? Какая грамматика является самой яркой иллюстрацией рационалистической концепции языка?
6. Каковы основные принципы сравнительно-исторического языкознания?
7. Что такое психологическое направление в языкознании?
8. Что такое течение младограмматизма?
9. В чем сущность лингвистического структурализма?
10. Современные лингвистические направления.

1. Ллефиренко Н. Ф. Методологические проблемы современного языкознания / Н. Ф. Алсфиренко // Современные проблемы науки о языке: учеб, пособие. - М., 2009.
2. Алпатов В. М. История лингвистических учений / В. М. Алпатов. - М., 1999.
3. Амирова Т. А. Очерки по истории лингвистики / Т. А. Амирова, Б. А. Ольховников, Ю. В. Рождественский. - М., 1975.
4. Атлас языков мира. Происхождение и развитие языков во всем мире. - М., 1998.
5. Березин Ф. М. История лингвистических учений / Ф. М. Березин. - М., 1984.
6. Бурлак С. А. Введение в лингвистическую компаративистику / С. А. Бурлак, С. А. Старостин. - М., 2001.
7. Головин Б. Н. Введение в языкознание / Б. Н. Головин. - М., 1983. - Гл. 16.
8. Гак В. Г. Языковые преобразования: некоторые аспекты лингвистической науки в конце XX в. / В. Г. Гак. - М., 1998.
9. Иванов В. В. Лингвистика третьего тысячелетия: вопросы к будущему / В. В. Иванов. - М., 2004.
10. Маслов Ю. С. Введение в языкознание / Ю. С. Маслов. - М., 1998. - Гл. I.
11. Реформатский А. А. Введение в языковедение / А. А. Реформатский. - М., 1967. - Гл. I.
12. Робинс Р. X. Краткая история языкознания / Р. X. Робинс. - М., 2010.
13. Рождественский Ю. В. Лекции по общему языкознанию / Ю. В. Рождественский. - М., 1990. - 4.2.
14. Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание / О. Семереньи. - М., 1980.
15. Шайкевич А. Я. Введение в лингвистику / А. Я. Шайкевич. - М., 1995.

Основателем школы считается Зенон из Кигиона на Кипре (ок. 336-264 гг. до н.э.).Не удовлетворенный учениями древнегреческих философских школ (в частности, платоновской Академии), Зенон основал свою собственную школу в «узорчатом портике» (греч.stoa - ‘портик’), от которого она и получила свое название.
Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. М., 1980. С. 20.
Увлеченный задачей реконструкции этого языка, он даже пишет басню на индоевропейском праязыке, которая называлась «Овца и кони»: Gwerei owis kwesyo wlhna ne estckwons espeket oinom ghe gwrum vvoghom (буквально: холм на овца чей шерсть нс существовать кони увидела один тяжелая повозка: «Овца, на которой не было шерсти, заметилана холме несколько коней, один из которых вез тяжелую повозку»); weghontm oinom-kwemegam bhorom oinom-kwe ghmenm oku bherontm (буквально: тащащий один также большойгруз один также человек быстро несущий: «другой тащил большой груз, а третий быстронес седока»); owis nu ekwomos ewewkwet: «Кёг aghnutoi moi ekwons agontm nerm widentei»(буквально: овца сейчас кони сказала: «Сердце болит у меня кони управляемые человеквидеть»: «Овца сказала коням: “Мое сердце разрывается, когда я вижу, что человек управляет лошадьми”»); ek’wos tu ewewk"vont: «Kludhi owei ker ghe aghnutoi nsmei widntmos: ner,potis» (буквально: кони тогда сказали: «Послушай овца сердце болит у нас видя человекхозяин»: «Кони сказали: “Послушай, овца, наши сердца разрываются, когда мы видим, чточеловек, хозяин”»); owiom i wlhnam sebhi gwermom westrom kwrneuti. Neghi owiom wlhna esti(буквально: овечья шерсть он себе теплая одежда делает. И нет из овцы шерсть есть: «шьетиз овечьей шерсти для себя теплую одежду. А шерсти у овцы нет»); tod kekluwos owis agromebhuget (буквально: это услышав овца поле убежала: «Услышав это, овца убежала в поле»).(Атлас языков мира. Происхождение и развитие языков во всем мире. М., 1998. С. 27).
Гумбольдт фон Б. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества //Гумбольдт фон В. Избранные труды по языкознанию. М., 1984.С. 68-69.
Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993. С. 261.

Понятие и термин славянская филология возникли на основе термина филология (от греческого philologia - склонность, любовь к слову). В настоящее время термин филология имеет несколько значений. В широком смысле филологией называют дисциплины, изучающие язык, литературу и культуру через посредство литературных и других культурно-исторических произведений и памятников. Иногда филологией называют только комплекс наук о языке и связанных с языком явлениях.

Многозначность термина филология объясняется исторически. В Древней Греции филология - это прежде всего раздел философии как науки о природе слова и речи, о природе языка и его связи с мышлением; важнейшей частью древнегреческой философии были также "грамматическое искусство" и критическое изучение древних авторов.

Новый этап в развитии филологии начинается в эпоху Возрождения и связан с деятельностью ученых-энциклопедистов, которые стремились к глубокому познанию языков, литературы и культуры античного мира.Значительно позднее (в конце XVIII в.) возникло понятие классической филологии, которая изучает всё, что относится к античности, в противоположность "новым филологиям" - наукам о германских, романских, славянских народах и языках. Понятие славянская филология является неоднозначным. Оно используется как название совокупности основных и вспомогательных наук - лингвистических и культурно-исторических дисциплин, связанных с изучением языков, литературы, духовной и материальной культуры славянских народов. К числу основных относится славянское языкознание, а к числу вспомогательных - наука о древней славянской письменности, славянский фольклор и славянская мифология, этнография, литературоведение.

Славянская филология входит в состав славяноведения (славистики) - комплекса наук о славянах, - который объединяет все дисциплины, занимающиеся изучением славянства: славянская история, этнография, фольклор, мифология и др.

Как научная дисциплина славяноведение сложилось в конце XVIII -начале XIX века в условиях борьбы славянских народов (южных и западных славян) за национальное самоопределение, сопровождавшееся ростом национального самосознания, что обусловило большой интерес славянских ученых к славянским древностям - к истории, литературе и языку древних славян.

Славяноведение и славянская филология давно уже стали не просто наукой, а важнейшей составной частью национальной культуры каждой славянской страны и каждого славянского народа.

Крупнейшие филологи-слависты

В славянских странах на протяжении веков многократно появлялись филологи-слависты, научная значимость деятельности которых делает само их наследие выдающимися фактами истории славянской культуры. Среди этих ученых были и научные гении (например, М.В. Ломоносов, А.А. Потебня и др.).

Владимир Иванович Даль (1801--1872) -- блестящий филолог-самоучка, составитель собрания пословиц «Пословицы русского народа» и знаменитого толкового «Словаря живого великорусского языка». Обе вышеназванные книги по сей день являются бесценными произведениями русской духовной культуры.

Академик Измаил Иванович Срезневский (1812--1880) оставил обширное научное наследие (около 400 работ). Особенно важен его труд по исторической грамматике «Мысли об истории русского языка». Среди творческих замыслов Срезневского, безусловно, центральное место принадлежит многотомному словарю древнерусского языка. Завершить этот труд Срезневский не успел, и он был издан посмертно под названием «Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам». Неоднократно переизданный в XX в. словарь Срезневского поныне сохраняет огромное значение для филологии и, по сути, не имеет аналогов.

Академик Яков Карлович Грот (1812--1893) был крупнейшим исследователем творчества Г.Р. Державина, и при этом автором выдающихся трудов по русской грамматике, орфографии и пунктуации. Предложенные им нормы русского правописания действовали много десятилетий вплоть до послереволюционной орфографической реформы 1918 г.

Академик Федор Иванович Буслаев (1818--1897) был одним из культурнейших людей своего времени, полиглотом. Будучи филологом, исследователем языка, фольклора и литературы, он был также крупным историком и теоретиком живописи. В 1838 г. он окончил словесное отделение философского факультета Московского университета. Став после этого простым гимназическим учителем, написал первые статьи о русском языке и его преподавании. Перейдя на должность домашнего учителя в аристократическую семью и уехав с ней на два года за границу, Ф.И. Буслаев пребывание в Германии использовал для проникновенного изучения работ немецких филологов, а живя в Италии, совершенствовался как искусствовед. Он был одним из лучших педагогов своего времени; именно Буслаева избрали в конце 1850-х гг. для преподавания истории русской словесности наследнику престола Николаю Александровичу (этот лекционный курс опубликован).

В 1844 г. Буслаев издал великолепную книгу «О преподавании отечественного языка». Этот труд (реальное содержание которого несравненно шире названия) переиздается по сей день и по сей день служит для филологов ценным научным источником. Через три года автор стал преподавать в родном Московском университете. Будучи профессором и затем академиком, Буслаев написал «Опыт исторической грамматики русского языка» (1858), также поныне переиздаваемый, и два тома «Исторических очерков русской народной словесности и искусства» (1861).

Выезжая за границу, он продолжал изучать историю искусства. Буслаев был одним из крупнейших специалистов и по русской иконописи. Несколько особняком в его обширном и многогранном творческом наследии стоят сборник работ о современной литературе «Мои досуги» и книга мемуаров «Мои воспоминания». В последние годы жизни ослепший академик Ф.И. Буслаев создавал новые и новые труды, диктуя их тексты стенографистам.

Петр Алексеевич Лавровский (1827--1886) родился в семье сельского священника, закончил тверскую духовную семинарию и петербургский педагогический институт. Был рекомендован своим учителем И.И. Срезневским в 1851 г. в Харьковский университет на должность заведующего кафедрой славянских наречий. В 1869 г. возглавил новооткрытый Варшавский университет, но, обладая прямым и открытым характером, не склонным к дипломатии, ректором был лишь три года. Среди трудов П.А. Лавровского следует указать на книгу «Коренное значение в названиях родства у славян» (1867), сербско-русский и русско-сербский словари. Крупным филологом был и его брат Николай Алексеевич Лавровский. филология славяноведение научный дисциплина

Академик Александр Николаевич Пыпин (1833--1904), был уроженцем Саратова, двоюродным братом писателя Н.Г. Чернышевского. Оба они отличались радикальными демократическими взглядами. В 1861 г. Пыпин молодым профессором Петербургского университета имел решимость выйти в отставку в знак протеста против введения правил, ограничивавших студенческие вольности. После ареста Чернышевского (конец 1862 г.) вошел вместо него в редакцию журнала «Современник» и впоследствии вместе с Н.А. Некрасовым был его соредактором. Как следствие, Пыпину, несмотря на его известность в академических кругах, довелось стать академиком лишь в конце XIX в.

А.Н. Пыпин отличался широтой научных интересов, изучая историю славянских литератур, историю масонства, современную ему русскую литературу и т. д. Характерной особенностью его подхода к литературе можно считать своеобразный «социологизм»: ее факты он стремился описывать на фоне политической истории общества.

Академик Владимир Иванович Ламанский (1833--1914) -- сын сенатора, выпускник Петербургского университета. В рамках научной командировки от Министерства народного просвещения занимался исследовательской работой в южнославянских и западнославянских странах. Магистерская диссертация Ламанского именовалась «О славянах в Малой Азии, Африке и Испании» (1859). Став доцентом, затем профессором Петербургского университета, преподавал славистику также в

Петербургской духовной академии и даже в академии Генерального штаба. Докторская диссертация Ламанского «Об историческом изучении греко-славянского мира в Европе» (1871) касалась не только филологических вопросов, но и острых проблем политической истории. Обширный труд «Славянское Житие Кирилла как религиозно-эпическое произведение и исторический источник» (1903--1904) содержал как всегда у Ламанского резко своеобразную интерпретацию положения славянского мира в IX в. В XX в. сочинения В.И. Ламанского практически не переиздавались, его концепции игнорировались, но вытеснить его яркое имя из истории славистики так и не удалось.

Александр Афанасьевич Потебня (1835--1891), происходивший из дворян Полтавской губернии, при жизни был профессором провинциального Харьковского университета. Огромный творческий потенциал молодого автора ощутим уже в его магистерской диссертации «О некоторых символах в славянской народной поэзии» (1860). Работа «Мысль и язык», публиковавшаяся в виде цикла статей в 1862 г., сразу привлекла к молодому филологу, весьма интересно «повернувшему» некоторые идеи В. Гумбольдта, внимание читателей.

В 1865 г. тридцатилетний Потебня предпринял попытку защитить в Харькове докторскую диссертацию «О мифическом значении некоторых обрядов и поверий». Однако защита сорвалась, причем против диссертанта резко выступил его университетский педагог славист П.А. Лавровский, который подверг диссертацию подробной критике. В качестве докторской А.А. Потебня много позже защитил свой труд «Из записок по русской грамматике» (1874).

Важнейшие работы Потебни-литературоведа -- книги «Из лекций по теории словесности» (1894) и «Из записок по теории словесности» (1905).

В филологической концепции А.А. Потебни важное место занимает понятие внутренней формы. Потебня не сводил внутреннюю форму к внутренней форме слова, а последнюю не сводил к этимологическому образу в слове. Он усматривал наличие внутренней формы у всякого семантически целостного словесного образования (от слова до произведения) и признавал, кроме того, правомерность гумбольдтовского понятия «внутренней формы языка».

Академик Александр Николаевич Веселовский (1838--1906) был одним из крупнейших литературоведов своего времени, одним из основоположников сравнительно-исторического метода. Докторская диссертация -- «Из истории литературного общения Востока и Запада: Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине» (1872). Другие важнейшие труды -- «Разыскания в области русского духовного стиха» (вып. 1--6, 1879--1891), «Южно-русские былины» (I--IX, 1881--1884), «Из истории романа и повести» (вып. 1--2, 1886--1888). Многократно издан сборник статей А.Н. Веселовского «Историческая поэтика».

Академик Игнатий Викентьевич Ягич (1838--1923) -- хорватский ученый, работал в России, Австрии и Германии. Четыре десятилетия издавал ценнейший славистический журнал «Archiv fьr slavische Philologie». Среди его работ выделяются «О славянской народной поэзии» (1876), «Рассуждения южнославянской и русской старины о церковнославянском языке» (1895) и «История славянской филологии» (1910).

Ян Игнатий Нецислав Бодуэн де Куртенэ (1845--1929) -- лингвист, поляк по национальности. Магистерская диссертация -- «О древнепольском языке до XIV столетия» (1870), докторская диссертация -- «Опыт фонетики резьянских говоров» (1875).

Основал в Казанском университете (где русские называли его Иваном Александровичем) лингвистическую школу, давшую впоследствии, например, такого филолога, как А.М. Селищев. После Казани работал в Дерпте, Кракове, Петербурге, Варшаве и др. Бодуэн де Куртенэ -- один из основоположников современной структурной лингвистики, создатель теории фонем. Его главные сочинения собраны в авторском двухтомнике «Избранные труды по общему языкознанию» (1963).

Антон Семенович Будилович (1846--1908) закончил духовную семинарию, а затем Петербургский университет. В юности обратил на себя внимание работой «Ломоносов как натуралист и филолог» (1869). Из других трудов необходимо отметить книги «О литературном единстве народов славянского племени» (1877) и «Общеславянский язык в ряду других общих языков древней и новой Европы» (1892). Работал в Варшавском университете, затем десять лет, в 1892--1901 гг., был ректором Дерптского (Юрьевского) университета, где активно боролся с немецким засильем. После смерти труды Будиловича почти не переиздавались, а его имя и филологическое наследие в XX в. обычно замалчивались.

Академик Алексей Александрович Шахматов (1864--1920), выпускник Московского университета, был одним из наиболее известных филологов-славистов своего времени, историком языка и историком древних славянских литератур. Из его многочисленных работ можно указать на труды «К истории ударений в славянских языках» (1898), «Введение в курс истории русского языка» (1916), «Синтаксис русского языка» (1925--1927), «Историческая морфология русского языка» (1957). Шахматов много сделал для изучения проблемы славянской прародины.

Евгений Васильевич Аничков (1866--1937) -- закончил Петербургский университет, преподавал в различных высших учебных заведениях дореволюционной России. С 1918 г. жил в Югославии и работал профессором Белградского университета. Отличался большим разнообразием интересов, однако основные работы посвятил славянской мифологии и фольклору. К их числу относятся «Весенняя обрядовая песня на Западе и у славян» (1903--1905), «Язычество и древняя Русь» (1914), «Христианство и Древняя Русь» (1924), «Западные литературы и славянство» (1926).

Александр Матвеевич Пешковский (1878--1933) -- выдающийся филолог Московской школы, оставивший работы как в области языкознания, так и в литературоведческой сфере. Главная его работа -- многократно опубликованный «Русский синтаксис в научном освещении» (1914, перераб. изд. 1928).

Академик Лев Владимирович Щерба (1880--1944) был разносторонним филологом, оставившим труды в области русистики, романистики, славистики и методики. Он является основателем Ленинградской фонологической школы. Вслед за своим учителем Бодуэном де Куртенэ Щерба разрабатывал теорию фонем. Глубоко изучил семантическую роль интонации в языке.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

филология славянский язык кирилл мефодий

Введение

Заключение

Введение

Славистика, в смысле научного изучения истории литературы, языка и этнографии славян, возникла в России только в начале XIX века, в связи с развитием международных сношений и с усилением интереса к древнерусскому языку и литературе. Уже первое поколение русских славистов охватило в своих лекциях все отрасли славистики, принесло с собой практическое знание славянских наречий и этнографии. Круг изучаемых ею вопросов достаточно широк: прежде всего это все, что имеет прямое отношение к древнерусской письменности, или тем, что более или менее связано со славянофильскими тенденциями - вопрос об относительной древности двух славянских азбук, деятельности славянских первоучителей, истории первоначального текста богослужебных книг и т. п., славянское возрождение в начале XIX века, деятельность Гуса и гуситов, подлинность Краледворской рукописи и т. д. Цельными обзорами по истории Чехии, Сербии и Болгарии являются курсы А. Гильфердинга. Достаточно полно был собран материал по вопросу о характере первоначальных южнославянских переводов священных книг. Вслед за составителями знаменитого «Описания славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки» (1855), Горским и Невоструевым, пошли исследователи текста Евангелия - архимандрит Амфилохий (Галичское Евангелие 1144 г., 1882-83). Назовем хотя бы такие имена южнославянского ученого В. Ягича, читавшего в начале 80-х годов лекции в Санкт-Петербургском университете, редактора известного журнала: "Archiv fur slavische Philologie" (с 1875 г.) и автора важных трудов по разным отраслям славистики и Г. Воскресенского («Характерные черты... Евангелия от Марка», 1896). Кроме текста Евангелия, подверглись специальному исследованию: Апостол (Г. Воскресенский. 1879), Псалтырь (архимандрит Амфилохий, 1877-79, В. Срезневский, 1877, В. Ягич, 1884), Символ Веры (А. Гезен, 1884), Служебные Минеи (Ягич, 1886), а из Ветхого Завета книга Иисуса Навина (В. Лебедев, 1890), книга Бытия (А. Михайлов, 1894) и книга пророка Исайи (И. Евсеев, 1897). Есть работы Бодуэна де Куртенэ (1870) и К. Аппеля (1880) о древнепольском языке, статьи К. А. Аппеля (1879) и И. Лося (1891) о польских диалектах. Важные работы по сербскому (и вообще славянскому) ударению принадлежат Р. Брандту (1880) и А. Шахматову.

Итак, славянские языки давно вызывают интерес множества отечественных и зарубежных исследователей. Цель нашей работы - выделение перспективных направлений исследования славянских языков в современном языкознании. Задача работы - описание процесса зарождения славянского языкознания, его эволюции и достижений.

1. Славяне как языковая общность

Славяне представляют собой группу народов, объединенную общностью происхождения и близостью языков. Несмотря на то, что уже полторы тысячи лет назад славяне расселились по различным территориям и в из языках выработались определенные различия, несмотря на то, что в течение столетий славяне жили в разных государствах, нередко в угнетенном положении, они сохранили память о единстве своего происхождения, близость своих языков и в той или иной мере чувство славянской общности. Руси, а затем России, и Польше на протяжении длительного времени удавалось сохранить свои национальные государства (хотя в истории этих славянских стран были тяжелые периоды, например, обусловленные татаро-монгольским нашествием на Руси в XIII-XV вв. и разделами Польши в конце XVIII в.). Другие славянские народы в течение длительных периодов не имели своей национальной государственности: южные славяне на протяжении столетий (XIII-XIX вв.) находились под турецко-османским игом; чехи, словаки, словенцы, хорваты, а частично также поляки и украинцы оказались в рамках Австрийского и Венгерского государств, а затем Австро-Венгрии; серболужичане находились в Германии; Украинцы и белорусы длительное время были в составе Речи Посполитой. Многие славянские народы оказывались разорванными в составе нескольких государств. Так, Польша в XIX в. была разорвана между Россией, Австро-Венгрией и Пруссией (Германией). Даже небольшой народ лужичан не только жил среди немцев, но и был разделен между Саксонией и Пруссией.

Разобщенность славян усиливалась религиозными различиями. Если основная масса восточного и южного славянства была в прошлом православной, т. е. принадлежала к восточному крылу христианской церкви, то большинство западных славян, а также словенцы и хорваты были католиками. Некоторая часть украинцев и других славян была униатами, занимавшими промежуточное положение между этими церквами. Протестантское движение имело в прошлом немалое распространение среди славян (гуситы в Чехии, кальвинисты в Польше и Белоруссии и др.), в XIX в. большинство серболужичан и значительная часть словаков и поляков были протестантами.

С религиозной принадлежностью связано использование той или иной разновидности письменности у разных славянских народов: латинская письменность принята у народов, где господствовала католическая религия или протестантство, а славянская (кирилловская, русская гражданская) письменность распространена среди христиан. Появление славянской письменности вообще, а следовательно, и древнейшей славянской азбуки - глаголицы, связано с принятием славянами христианства.

2. Предыстория славянской филологии

Первыми славянскими филологами можно назвать солунских братьев - Константина-Кирилла и Мефодия. Само слово «филология» можно перевести с греческого как «любословие». Кирилл и Мефодий разработали славянское письмо, построенное на интуитивном проникновении в фонематическую структуру языка. Спустя несколько десятков лет, в начале 900-х гг., монах-черноризец в небольшом трактате «О письменах» пытался осмыслить значение великого открытия Кирилла, продолжить и развить аргументацию Константина Философа, посрамившего на венецианском диспуте треязычников, отрицавших за славянским языком право на письмо. Черноризец Храбр отмечает, что еврейский, греческий и латинский языки не были исконными, что греческую письменность создали греки еще будучи язычниками, а потому она отнюдь не более свята, чем славянская. обосновывая необходимость особого славянского письма Храбр приводит примеры слов (богъ, животъ, широта, юность и др.), которые невозможно передать греческими буквами, так как среди них нет обозначений звуков, встречающихся в этих словах. Храбр затем перечисляет славянские буквы, не имеющие аналогов в греческом.

Итак, первый славянский филологический трактат живо и страстно обосновал правомерность славянского письма и воздавал должное его создателям.

Славянам рано становятся известны некоторые словесно-эстетические воззрения античности в византийских пересказах. В сборник, составленный в начале X в. для болгарского царя Симеона и дошедший до нас в копии, сделанной в 1073 г. для русского князя Святослава (Изборник 1073 г.), был включен трактат византийского филолога VI-VII вв., автора ряда комментариев к грамматикам, сочинений об орфографии и просодии, Георгия Хировоска (Херобоска) «О поэтических тропах». В этом трактате рассматриваются понятия тогдашней поэтики (аллегория, метафора, метонимия, антифрасис и др.), эта поэтика была еще далека от конкретной языковой базы.

Назревала потребность в осмыслении слов, употреблявшихся в текстах, которыми пользовались древнеславянские книжники. Первые славянские словари служили толкованию непонятных слов иностранного (еврейского и греческого) происхождения. В словарике, вошедшем в Новгородскую кормчую 1282 г., было толкование 174 слов еврейского происхождения (Адам, Евга, Голгофа, Ной и пр.) и слов, позже вошедших в нашу речь (бисер, алтарь). При этом в число непонятных «еврейских» слов попали и славянские оток `остров", бритва, зело `очень". Позже словари расширялись постепенно по охвату слов, появились словари с объяснением старославянских слов. Этой же цели служили и толкования отдельных слов на полях книг - глоссы. Первые переводные латинско-славянские, а потом и немецко-славянские словари имели ярко выраженную дидактическую направленность. Например, в чешских словарях XIV в. «Большом богемарии» и «Пресбургском глоссарии» слова расположены пр предметным рубрикам (О деревьях, О растениях и др.).

Довольно рано было осознано, что словари не только выполняют прикладную переводческую функцию, но и фиксируют реальный лексический фонд народа в определенный период. Эта мысль убедительно прозвучала у полабского мужика Яна Парум Шульце, задумавшего закрепить для потомства на письме словарь своего родного уже отмиравшего языка.

Первые грамматические пособия у славян имели учебный характер и служили обучению грамоте. Теоретико-филологические рассуждения велись, как правило, попутно. Ранние славянские филологи недостаточно внимания обращали на специфику своих языков: начинается славянская грамматика с распространения в славянском переводе-переработке (с XIV в.) византийского трактата «О восьми частях слова». Ориентируясь на западную, латинскую грамматику, Мелетий Смотрицкий в первом издании своей славянской грамматики заменил артикль междометием в списке восьми частей речи. Но московские правщики, больше ориентировавшиеся на греческий образец, быть может, увидели в этом междометии католическую крамолу и заменили его снова «различием» по греческому образцу в издании Смотрицкого 1648 г., выпущенном в Москве. Следует отметить, что Смотрицкий, находясь еще под влиянием классической схемы, стремился наполнить славянским содержанием, а местами и переработать.

Осознание специфики своего языкового материала происходило более четко в словарях, например в словаре Памвы Берынды (1627), где каждое слово приходилось систематически сопоставлять в живом и в книжном языках.

В.К. Тредиаковский в предисловии к своему переводу книги «Езда в остров Любви» писал: «На меня, прошу вас покорно, не извольте погневаться (буде вы еще глубокомысленныя держитесь славенщизны), что и оную неславенским языком перевел, но почти самым простым русским словом и продолжает: «…язык славенский в нынешнем веке у нас очень темен, а многие его наши читая не разумеют» Цит. по: Ларин, Б.А. Лекции по истории русского литературного языка (X - середина XVIII в.)/Б.А. Ларин. - М.: Высшая школа, 1975. - С. 292.. Поэт, таким образом, провозглашает полный отказ от славянской традиции, призывает писать простым разговорным языком.

3. Изучение славянских языков в XVII и XIX в.

В XVIII в. совершенствуются методы описания отдельных славянских языков, значительно повышается качество словарей, охватывающих все большее количество слов и точнее раскрывающих их значения. На восточнославянской почве примером может служить «Российская грамматика» М.В. Ломоносова (1711-1765). Естествоиспытательский опыт ученого подсказал ему наблюдение и эксперимент как прием лингвистического анализа, о чем свидетельствуют ныне опубликованные материалы к грамматике. В рукописях Ломоносова сохранилось много материалов, свидетельствующих о широте его языковедческих и литературоведческих интересов. Остался, например, перечень задуманных им работ: 1) о сходстве и переменах языков; 2) о сродных российскому языку и о нынешних диалектах; 3) о славянском церковном языке; 4) о простонародных языках; 5) о преимуществах российского языка, о чистоте и красоте российского языка; 6) о синонимах; 7) о новых российских речениях; 8) о чтении книг старинных и о речениях нестеровских, новгородских и пр. лексиконом незнаемых; 9) о лексиконе; 10) о переводах. Найдены сравнительные грамматики славянских и других родственных языков.

Из филологических сочинений М.В. Ломоносова отметим также «Предисловие о пользе книг церковных в российском языке» (опубл. 1757).

В конце XVIII - начале XIX в. выходят в свет такие значительные явления в области отражения лексики отдельных славянских языков, как первый русский академический словарь или польский словарь С.Б. Линде. Это время было также веком накопления знаний о других индоевропейских языках и развития теоретических взглядов на функции и эволюцию языка.

Начало XIX в. принесло ряд новых существенно важных идей и в науку о языке. До этого наука о языке была преимущественно описательной дисциплиной, каталогизированной в лексиконах и фиксировавшей в грамматиках морфологические формы и синтаксические типы сочетаний слов. Благодаря идее эволюции языкознание становится наукой исторической. Ф. Бопп, Р. Раск, братья Я. и В. Гримм и др. строят основы сравнительно-исторического анализа индоевропейских языков. Взамен библейской легенды о Вавилонском столпотворении, согласно которой разгневанный попыткой людей добраться до неба бог, разрушая строившуюся для этого в Вавилоне башню, одновременно разучил людей понимать друг друга, появляется теория постепенной дивергенции праязыка, в результате которой возникают родственные языки. дивергенция языков является закономерным следствием расселения племен и народов, результатом самостоятельного развития оторвавшихся диалектов. Сущность великого открытия компаративистики, т. е. сравнительно-исторического подхода к изучению языков, состоит в том, что на место базировавшихся на интуиции впечатлений о родстве языков было поставлено установление закономерных звуковых соответствий между языками. Стали производиться и попытки восстановления праязыка.

Еще братья Гримм высказывали идеи о переносе сравнительно-исторического метода на словесное творчество. Отражение в устном народном творчестве а в частности в сказках, древнейшей духовной жизни общества позволяет восстановить древнейшие виды продуктов духовной жизни общества, прамифы. Эту сравнительно-мифологическую теорию стремился приложить к славянскому материалу крупный русский филолог XIX в. Ф.И. Буслаев (1818-1897), известный также своими трудами по истории русского языка, создатель первой исторической грамматики русского языка.

Гениальный отечественный филолог XIX в. А.А. Потебня считал сравнительный материал славянских языков и литератур совершенно необходимым и обязательным, когда исследовал факты одного из языков, в частности русского. В 1874 г. А.А. Потебня получил докторскую степень за две первые части работы под скромным названием «Из записок по русской грамматике». В провинциальный харьковский университет ехали учиться к Потебне. Сюда приезжал будущий академик Б.М. Ляпунов, видный финский славист Й. Миккола, у Потебни защищали докторские диссертации будущий академик и профессор Петербургского университета А.И. Соболевский, будущий профессор Варшавского университета М.А. Колосов. Среди учеников Потебни был видный русский филолог Д.Н. Овсянико-Куликовский.

Ученик Буслаева А.Н. Веселовский (1838-1906) показал, что в поиске сходства в словесном творчестве чрезвычайно важен учет исторических фактов, которые являются не фоном, но основой и живительной силой развития словесности.

Одна из первых в мире и первая в России история славянских литератур была подготовлена А.Н. Пыпиным (1833-1904) совместно со В.Д. Спасовичем.

Один из родоначальников славянской филологии чех Йосеф Добровский (1753-1892) в изданной в 1792 г. «Истории чешского языка и литературы» называл следующие славянские языки и диалекты: 1) русский язык; 2) польский с силезским; 3) иллирийский по говорам - болгарским, раицко-сербским, боснийским, славонским, далматским, рагузским; 4) хорватский с виндским в Штирии, Крайне и Каринтии; 5) чешский (богемский) с моравским, силезским и словацким. В ту пору еще мало знали о древнейшем славянском письменном языке: важнейшие памятники его (Мариинское, Зографское евангелия, саввина книга, Сборник Клоца, Синайская псалтырь и Синайский требник) еще не были открыты. Тем не менее Добровский не только обратил внимание на характерные фонетические черты славянских языков (большее по сравнению с греческим, латинским, германским количество согласных, отсутствие придыхательных, мягкость [йотация в его представлениях] согласных, наличие протетических согласных, метатеза плавных и др.), но и на грамматические особенности: отсутствие артикля, семь падежей, включая звательный, полные и краткие прилагательные и др. Корреспондент и младший друг Добровского словенец Ерней Копитар (1780-1844) продвинул славянскую филологию вперед. Он открыл Сборник Клоца и опубликовал вместе с ним Фрейзингский отрывки, изучал и намеревался издать Ассеманиев кодекс, дал немало полезных советов Вуку Караджичу в его словарной работе и разработке норм сербского литературного языка, переписывался со многими тогдашними крупными филологами. Рьяный полемист, он был одержим идеей первенства паннонского языка, считал его основой старославянского, много сделал для распространения сведений о славянах, славянских языках, о древнеславянской культуре.

А.Х. Востоков (1781-1864) получил возможность работать с древними славянскими рукописями в собрании графа Румянцева. Изучение Остромирова евангелия и др. памятников, создание описания Румянцевского собрания рукописей позволили ему глубже, чем его предшественникам, проникнуть в древнеславянскую лингвистическую проблематику. Среди открытий А.Х. Востокова - открытие гласного характера ъ, ь, путем сравнения с польским Востоков установил, что старославянские «юсы» обозначали носовые гласные. Востоков составил грамматику, а через много лет и словарь древнеславянского языка. Его «Русская грамматика» была важным шагом в познании живого русского языка.

Продолжалось развитие славистики в Вене, где ее начинал Копитар, в Праге, где многие годы протекала деятельность Добровского. Назовем ряд романтически настроенных славистов первой половины XIX в. - чехов и словаков Я. Коллара, Ф. Палацкого, Ф. Челаковского.

Наиболее значительной фигурой в развитии славистики и Австрийской империи около середины XIX был словак Павел Йозеф Шафарик (1795-1861). В 40-х гг. Шафарик создал и издал два своих важных свода «Славянские древности» и «Славянское народоописание».

Немецкая наука и культура проявляла интерес к славянским языкам и народам. Так, например, Якоб Гримм не только интересовался славянскими языками и словесностью, но и опубликовал со своими поправками немецкий перевод сербской грамматики Вука Караджича, с которым, как и с Копитаром, состоял в переписке и неоднократно встречался. В середине XIX в. Германия стала центром развития языкознания, немецкие ученые включили славянские языки в сферу своих исследований. Август Шлейхер в 1852 г. опубликовал старославянскую грамматику. Этот ученый также указывал на ближайшее родство славянских и балтийских языков. Будучи членом-корреспондентом Российской Академии наук, Шлейхер напечатал в ее трудах исследование об одном из видов славянского склонения, работы о древне периоде развития северо-восточной (германо-славяно-балтийской) части индоевропейских языков. Шлейхер продолжал начатое Шафариком специальное изучение славянских числительных, а после смерти Шлейхера в Петербурге вышла первая грамматика полабского языка, принадлежащая его перу.

В Вене кафедру славянских языков занял выдающийся ученый славист, определивший целый период в развитии славянского языкознания, словенец по происхождению Франц Миклошич (1813-1891). Миклошич создал ряд основополагающих работ по славянской филологии: сравнительный словарь славянских языков, старославянский словарь, второе издание которого до сих пор еще сохраняет научное значение, этимологический словарь славянских языков, четырехтомную сравнительную грамматику славянских языков.

Крупным немецким славистом был ученик А. Шлейхера лейпцигский профессор Август Лескин (1840-1916). Его сочинение о склонении в балтославянских и германских языках было одной из первых специальных сравнительных работ в области славянской грамматики, выполненных в духе нового тогда младограмматического направления в языкознании, обращавшего большое внимание на факты живых языков и стремившегося найти факторы, обусловливавшие языковые изменения. Лескином была написана грамматика сербскохорватского языка, но особенно популярны были его грамматика и учебник старославянского языка. Благодаря трудам Шлейхера, Лескина, Фортунатова данные литовского языка стали не тоько достоянием сравнительной грамматики индоевропейских языков, но и важным источником для установления родственных связей славянских языков с другими индоевропейскими.

Огромную роль в развитии славистики в последней четверти XIX - начале XX в. сыграл Ватрослав Ягич (1838-1923). Ягич родился в хорватском городе Вараждине и свою учебно-научную деятельность начал учителем на родине. В 60-х гг. опубликовал ряд книг и статей по истории сербскохорватского языка и письменности, вступил в переписку со многими славистами, в числе которых был русский академик И.И. Срезневский. В 1872 г. Ягич стал профессором сравнительного языкознания в Одессе. Затем в 1874 г. он избран на кафедру славянской филологии Берлинского университета. Здесь Ягич основал первый международный славистический журнал «Архив славянской филологии». Ягич, по характеристике В. В. Виноградова, «стремился в своих филологических трудах охватить все славянство, культурные и языковые явления всех славянских народов. он писал и о древних чешских глоссах в латинской рукописи, и о болгарской надписи X в., и о древнеболгарских переводах византийских произведений, и о вопросах русской диалектологии и истории русского языка, о сербскохорватской грамматике и истории сербскохорватской литературы, о о жизни и трудах Юрия Крижанича, и о Пушкине…» Цит. по: Супрун, А.Е. Введение в славянскую филологию/А.Е. Супрун, А.М. Калюта. - Минск: Вышэйшая школа, 1981. - С. 307.. По замыслу И.В. Ягича и под его редакцией стала выпускаться Российской Академией наук «Энциклопедия славянской филологии», в организацию издания которого весомый вклад внес также тогдашний академик-секретарь Отделения языка и словесности Академии А.А. Шахматов.

Нельзя не упомянуть и такого выдающегося русского и польского языковеда, как И.А. Бодуэн де Куртенэ, который начал свою научную деятельность под руководством И.И. Срезневского. В 1875 г. ученый стал профессором, а в 1897 г. членом-корреспондентом Академии наук.

До него в лингвистике господствовало историческое направление - языки исследовались исключительно по письменным памятникам. Бодуэн де Куртенэ в своих работах доказал, что сущность языка - в речевой деятельности, а значит, необходимо изучать живые языки и диалекты. Только так можно понять механизм функционирования языка и проверить правильность лингвистических теорий.

Бодуэн де Куртенэ изучал разные индоевропейские языки, писал свои научные труды не только на русском и польском, но и на немецком, французском, чешском, итальянском, литовском и других языках. Работая в экспедициях, исследовавших славянские языки и диалекты, он фиксировал все их фонетические особенности. Его открытия в области сопоставительного (типологического) анализа славянских языков предвосхитили появление идей, которые позднее нашли свое отражение в работах выдающегося типолога-слависта Р.О. Якобсона. Эти исследования позволили Бодуэну де Куртенэ создать теорию фонем и фонетических чередований, изложенную в его «Опыте фонетических чередований» (1895). Ее логическим продолжением явилась созданная ученым теория письма.

Бодуэн де Куртенэ первым начал применять в лингвистике математические модели. Доказал, что на развитие языков можно воздействовать, а не только пассивно фиксировать все происходящие в них изменения. На основе его работ возникло новое направление - экспериментальная фонетика. В XX веке в этой области ученые добились выдающихся результатов.

Работая в Казани в 1874-1883 гг., ученый основал Казанскую лингвистическую школу, в рамках которой развивалась деятельность выдающегося ученого В.А. Богородицкого, под его непосредственным влиянием проходило становление русских лингвистов XX в. Л.В. Щербы и Е.Д. Поливанова.

Заключение

Рамки данного реферата не позволяют дать более полное описание истории славянского языкознания, не названо множество громких имен, не упомянуты многие интересные работы: представители советского языкознания первой половины 20 века, лингвистическая теория Н.Я. Марра, грамматическая концепция И.И. Мешанинова, его учение о понятийных категориях, его типология; социологическая концепция Е.Д. Поливанова, теория слова А.И. Смирницкого, труды ученых Пражской, Московской, Ленинградской лингвистических школ, труды Н.И. Толстого по этнолингвитсике… Среди выдающихся лингвистов XX в. нельзя не отметить Л.В. Щербу, его фонетические, грамматические и лексикографические изыскания имеют огромное значение. Значительный вклад в вклад в историю русского языкознания внесли Г.О. Винокур и В.В. Виноградов

В настоящее время развивается антропоцентрический подход к языку. Слово рассматривается как основное средства выражения знаний о мире, текст - как сложный знак, который объективирует картину мира, которая имеет у славянских народов и общие, и специфические черты. По нашему мнению, лингвокогнитивный аспект изучения славянских языков, в том числе сравнительного исследования, является одним из перспективных направлений изучения языка сегодня.

Список использованной литературы

1. Супрун, А.Е. Введение в славянскую филологию/А.Е. Супрун, А.М. Калюта. - Минск: Вышэйшая школа, 1981. - 432 с.

2. Ларин, Б.А. Лекции по истории русского литературного языка (X - середина XVIII в.)/Б.А. Ларин. - М.: Высшая школа, 1975. - 328 с.

3. Алпатов, В.М. История лингвистических учений/В.М. Алпатов. - М.: «Языки русской культуры», 1998. - 368 с.

4. Успенский, Б.А. Избранные труды. т. 3. Общее и славянское языкознание/Б.А. Успенский. - М.: Школа «Языки русской культуры, 1997. - 800 с.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Славяне как особое этническое объединение. Значение этнолингвистических терминов. Особенности старославянского языка в кириллических памятниках письменности. Сведения о деятельности Кирилла и Мефодия. Современные кириллические алфавиты славянских языков.

реферат , добавлен 09.11.2010

Славянские языки в индоевропейской семье языков. Особенности формирования русского языка. Праславянский язык как предок славянских языков. Стандартизация устной речи в России. Появление отдельных славянских языков. Территория образования славян.

реферат , добавлен 29.01.2015

Значение письма в истории развития цивилизации. Возникновение славянской письменности, создание азбуки "Кирилла и Мефодия". Различие понятий "азбука" и "алфавит". Распространение кириллицы в славянских странах. Путь к современному русскому алфавиту.

презентация , добавлен 17.05.2012

Формирование древнерусского языка и письменности. Три группы славянских языков по степени их близости: восточные, западные и южные. Создание Кириллом (Константином Философом) и Мефодием славянской азбуки. Реформа Петра I и теория "трех шпилей" Ломоносова.

дипломная работа , добавлен 23.02.2014

Определение понятия термина "филология". Ознакомление с основными историческими этапами развития филологии, ее становления как науки. Рассмотрение смысла человеческой мысли и слова. Рассмотрение связи филологии с философией, риторикой, грамматикой.

реферат , добавлен 06.09.2015

Символ в песенном тексте, в филологии, философии, культурологии. Соотношение символа с художественными приёмами. Представление о славянской символике. Специфика песенного текста. Интерпретация славянской и общекультурной символики в песенном тексте.

дипломная работа , добавлен 06.09.2008

Экспансия языков английского, испанского, французского, португальского, нидерландского, русского, что привело к появлению индоевропейской речи на всех материках. Строение индоевропейской семьи языков. Состав славянской группы, ее распространенность.

презентация , добавлен 15.11.2016

Зарождение языкознания как науки о естественном человеческом языке. Подходы к изучению языка до XVII-XVIII вв. Связь важнейших функций языка с основными операциями над информацией. Формы существования конкретных языков и членения языкознания на разделы.

презентация , добавлен 13.09.2014

Формирование национальных языков. Изучение отдельных германских языков. Общие характеристики германских языков. Сопоставление слов германских языков со словами других индоевропейских языков. Особенности морфологической системы древнегерманских языков.

реферат , добавлен 20.08.2011

Сравнение различных древних и новых языков. Позиция общего языкознания. Подчинение элементов языка законам общей аналогии. Упрощение изучения иностранных языков как главная цель создания энциклопедии всех языков. Опыт анализа мексиканского языка.

Языкознание как наука о языке зародилось в глубокой древности (предположительно на Древнем Востоке, в Индии, Китае, Египте). Сознательное изучение языка началось с изобретения письменности и появления особых языков, отличных от разговорных.

Первоначально наука о языке развивалась в рамках частного языкознания, что было вызвано необходимостью обучения письменному языку. Первым теоретическим опытом описания языка была грамматика санскрита индийского ученого Панини (V-IV вв. до н.э.), которая называлась «Восьмикнижие». В ней устанавливались нормы санскрита, единого литературного языка Древней Индии, и давалось точное описание языка священных текстов (Вед). Это было наиболее полное, хотя и предельно сжатое (чаще всего в виде таблиц), описание орфографии, фонетики, морфологии, морфонологии, словообразования и элементов синтаксиса санскрита. Грамматику Панини можно назвать порождающей грамматикой, так как она в известном смысле учила порождению речи. Давая в качестве исходного материала список в 43 слога, ученый излагал систему правил, позволяющих строить из этих слогов слова, из слов - предложения (высказывания). Грамматика Панини до сих пор считается одним из самых строгих и полных описаний санскрита. Она обеспечивала сохранение ритуального языка в его традиционной форме, учила образовывать формы слова от других слов, способствовала достижению ясности и краткости описания. Сочинение Панини оказало существенное влияние на развитие языкознания в Китае, Тибете, Японии (в китайском языкознании долгое время основным направлением была фонетика), а позднее, когда европейская наука познакомилась с санскритом, - и на всю европейскую лингвистику, особенно на сравнительно-историческое языкознание.

Прикладной характер древнего языкознания проявился и в интересе к толкованию значений слов. Первый толковый словарь «Эр я», над которым работало несколько поколений ученых, появился в Китае (III-II вв. до н.э.). В этом словаре давалось систематизированное толкование слов, встречающихся в памятниках древней письменности. В Китае же в начале нашей эры появился и первый диалектный словарь.

Европейская лингвистическая, а точнее грамматическая, традиция зародилась в Древней Греции. Уже в IV в. до н.э. Платон, описывая грамматику греческого языка, вводит термин techne xrammatike (буквально "искусство письма"), определяющий основные разделы современной лингвистики (отсюда происходит и современный термин «грамматика»). И сегодня европейская грамматическая наука активно использует греческую и латинскую терминологию.

Грамматическое и лексикографическое направление частного языкознания было ведущим в науке о языке в античной языковедческой традиции, в средневековой Европе и особенно на Востоке. Так, в частности, в IV в. в Риме появляется «Грамматическое руководство» Элия Доната, прослужившее учебником латинского языка более тысячи лет. Овладение этой грамматикой как символом премудрости, образцом правильности речи сч италось верхом учености, и латынь на долгое время становится самым изучаемым языком.

В VIII в. арабский филолог Сибавейхи создает первую дошедшую до нас классическую грамматику арабского языка, который дли мусульманского мира был своеобразной «латынью». В этом обширном труде (он назывался «Аль-Китаб», т.е. «Книга») ученый излагал учение о частях речи, о словоизменении имени и глагола, об их словообразовании, описывал те фонетические изменения, которые происходят в процессе образования грамматических форм, говорил об особенностях артикуляции тех или иных звуков, их позиционных вариантах.

На Востоке же к X в. формируется понятийный аппарат и терминология лексикологии, которая выделяется в само стоятельную научную дисциплину. Об этом свидетельствуют работы арабского ученого Ибн Фариса («Книга о лексических нормах», «Краткий очерк о лексике»), в которых впервые поднимается вопрос об объеме словарного состава арабского языка, дается их законам и обычаям. Против этих двух точек зрения в диалоге выступает Сократ, который говорит, что связь между предметом и его именем сначала не была случайной, однако со временем она утратилась в языковом сознании носителей языка, и связь слова с предметом была закреплена общественной традицией, обычаем.

Античная теория именования видела в слове упорядочивающее мир разумное начало, помогающее человеку в сложном процессе постижения мира. Согласно этому учению, из слов складываются предложения, поэтому слово рассматривается и как часть речи, и как член предложения. Наиболее ярким представителем античной грамматической традиции является Аристотель (384- 322 гг. до н.э.). В своих сочинениях («Категории», «Поэтика», «Об истолковании» и др.) он изложил логико-грамматическую концепцию языка, для которой было характерно нерасчлененное восприятие синтаксических и формально-морфологических характеристик единиц языка. Аристотель был одним из первых античных философов, кто развил учение о частях речи (и выделил имя и глагол как слова, выражающие субъект и предикат суждения) и синтаксисе простого предложения. Дальнейшая разработка этих проблем велась учеными Древней Стой, крупнейшего философского и лингвистического центра Греции (т.н. стоиками)", которые усовершенствовали аристотелевскую классификацию частей речи и заложили основы теории семантического синтаксиса, активно развивающейся в настоящее время.

Своей вершины философское изучение языка достигает в XVI- XVII вв., когда остро осознается потребность в средстве межнационального и научно-культурного общения. Развитие языкознания в этот период проходит под знаменем создания т.н. грамматики философского языка, более совершенного, чем любой естественный язык. Рождение этой идеи было продиктовано самим временем, нуждами и трудностями межъязыкового общения и обучения.

Основателем школы считается Зенон из Китиона на Кипре (ок. 336-264 гг. до н.э.). Не удовлетворенный учениями древнегреческих философских школ (в частности, платоновской Академии), Зснои основал свою собственную школу в "узорчатом портике" (греч. stoa "портик"), от которого она и получила свое название.

В трудах западноевропейских ученых Ф. Бэкона (1561-1626), Р. Декарта (1596- 1650) и В. Лейбница (1646-1716) обосновывается проект создания единого для всего человечества языка в качестве совершенного средства общения и выражения человеческих знаний. Так, в частности, Ф. Бэкон в своем сочинении «О достоинствах и усовершенствовании наук» выдвинул идею написания своеобраз-нойй сравнительной грамматики всех языков (или по крайней мере индоевропейских). Это, по его мнению, позволило бы выявить сходства и различия между языками, а впоследствии создать на основе выявленных сходств единый для всего человечества язык, свободный от недостатков естественных языков, являющийся своеобразной "библиотекой" человеческих знаний, т.е., по сути дела, речь шла о разработке языка типа эсперанто как совершенного средства общения. Со сходной идеей создания единого философского языка выступил и Р. Декарт. Этот язык, по мнению Р. Декарта, должен обладать определенной суммой понятий, которые позволяли бы путем различных формальных операций получать абсолютное знание, поскольку система человеческих понятий может быть сведена к сравнительно небольшому числу элементарных единиц. Истинность этого знания, по его мнению, гарантировалась философским характером языка. Грамматическая система такого языка должна быть довольно простой: он должен иметь только один способ спряжения, склонения и словообразования, а неполные или неправильные формы словоизменения в нем должны отсутствовать, т.е. и здесь речь шла о конструировании всеобщего искусственного языка. Сходная идея лежала в основе концепции В. Лейбница, предложившего проект создания универсального символического языка. Этот язык представлялся ему как "алфавит человеческих мыслей", ибо к нему может быть сведено все многообразие понятий. В. Лейбниц полагал, что все сложные понятия состоят из простых «атомов смысла» (так же, как все делимые числа являются произведением неделимых), например, "существующее", "индивидуум", "я", "этот", "некоторый", "всякий", "красное", "мыслящее" и т.п. Комбинация этих «атомов смысла» позволит выражать сложнейшие абстрактные материи. Рассуждения поэтому он предлагал заменить вычислениями, используя для этих целей специальный формализованный язык. Первые девять согласных он предлагал обозначить цифрами с 1 по 9 (например, b=l, c=2, d=3 и т.д.), а комбинациями цифр - другие согласные. Гласные же он предлагал передавать десятичными разрядами (например, а=10, е=100, i= 1000 и т.д.). Идеи В. Лейбница и сам проект формализованного языка дали толчок развитию символической логики и в дальнейшем оказались полезными в кибернетике (в частности, в конструировании языков машин), а идея создания специального семантического языка (состоящего из "атомов простых смыслов") для описания значения слов стала общим местом многих современных семантических теорий (например, теории семантических примитивов А. Вежбицкой).

Логический подход к языку как способ познания его универсальных свойств получил продолжение в рационалистических концепциях языка, лежащих в основе грамматики Пор-Рояль, названной по имени одноименного аббатства. Опираясь на логические формы языка, выявленные Аристотелем (понятие, суждение, сущность и т.д.), авторы «Всеобщей рациональной грамматики» (ученые монахи монастыря Пор-Рояль, последователи Р. Декарта - логик А. Арно (1612-1694) и филолог К. Лансло (1612-1695) доказывали их универсальность для многих языков мира, так как за многообразием языков стоят единые для всех мыслящих существ структуры и логические законы. Грамматика, основанная на категориях логики (поскольку грамматические категории воплощают логические, так как формы языка являются средством воплощения форм мысли), должна быть, по их мнению, универсальной, как универсальна сама логика. Красноречиво и само название этой грамматики: «Всеобщая рациональная грамматика, содержащая основы искусства речи, которые изложены ясным и простым языком; логические основы всего того, что есть общего между всеми языками, и главные различия между ними, а также многочисленные новые замечания по французскому языку». Привлекая материалы латинского, древнееврейского, греческого, французского, итальянского, испанского, английского, немецкого языков, ученые исследовали природу слов (характер их значений, способы образования, отношения с другими словами), выявили принципы структурной организации этих языков, определили номенклатуру общих грамматических категорий, дав описание каждой из них, установили соотношение категорий языка и логики, представив тем самым научное осмысление естественного языка через многообразие языков мира. Опираясь на законы логики (которые являются едиными для всего человечества), авторы стремились найти и единые, универсальные для всех языков правила функционирования их грамматического строя, которые не зависят ни от времени, ни от пространства. Выявив "рациональные основы, общие для всех языков" (т.е. универсальные инварианты их значений - лексических и грамматических) и "главные различия, которые в них встречаются" (т.е. своеобразие этих языков в организации их грамматической системы), эта грамматика сыграла важную роль в осмыслении общих законов строения языка, положила начало общему языкознанию как специальной научной дисциплине. Осознание факта множественности языков и их бесконечного разнообразия послужило стимулом к разработке приемов сравнения и классификации языков, к формированию основ сравнительно-исторического языкознания. Грамматика реально доказала, что языки можно классифицировать самыми различными способами - и с точки зрения их материального сходства и различия (т.е. сходства и различия в материальном выражении значащих элементов языка), и с точки зрения их семантического сходства и различия. Однако, рассматривая язык как выражение "неизменных логических категорий", авторы этой грамматики абсолютизировали принцип неизменности языка и оставили без внимания принцип языковой эволюции. Вместе с тем идеи универсальной грамматики нашли свое дальнейшее раз-питие в области лингвистического универсализма и типологии языков, занимающихся изучением языковых универсалий.

В рамках общей теории языка формируется и сравнительно-историческое языкознание, в котором сравнение языков является методом, а исторический подход к языку - главным принципом исследования. Корни его уходят в глубокую древность: первые наблюдения над родством языков, в частности, древнееврейского и арабского, встречаются в еврейском языкознании в сочинении Исаака Баруна «Книга сравнения еврейского языка с арабским» (XII в.). В XVI в. появляется работа французского гуманиста Г. Постеллуса (1510-1581) «О родстве языков», в которой доказывалось происхождение всех языков из древнееврейского. В том же XVI в. голландский ученый И. Скалигер (1540-1609) пишет трактат «Рассуждение о языках европейцев», в котором, проводя сравнение имен Бога в европейских языках, пытается классифицировать языки, выделяя четыре большие группы генетически не связанных языков (латинская, греческая, тевтонская (германская), славянская) и семь малых групп языков-матерей, которые формируют албанский, татарский, венгерский, финский, ирландский, бриттский, баскский. Эти выводы, однако, вскоре были опровергнуты литовским ученым М. Литуанусом, который нашел около 100 слов, обнаруживающих сходство литовского языка с латинским языком.

В становлении сравнительно-исторического языкознания огромное значение имело знакомство европейских ученых с санскритом и обнаружение в нем поразительных лексических и грамматических совпадений со многими европейскими языками. Первые сведения об этом "священном языке браминов" в Европу занес итальянский купец Ф. Сассети, который обнаружил удивительное сходство санскрита с итальянским языком. В своих «Письмах из Индии» он высказывает предположение о родстве санскрита с итальянским и приводит в качестве доказательства следующие примеры: санскр. dva - ит. due; санскр. tri - ит. tre; санскр. sarpa "змея" -* ит. serpe. Позднее, уже в XVIII в., английский востоковед У. Джоунз (1746-1794), изучив санскрит и обнаружив ошеломляющее сходство с ним не только в лексике, но и в грамматическом строе европейских языков, приходит к идее о существовании праязыка. "Санскрит, каким бы ни был его возраст, имеет поразительную структуру; он совершеннее греческого, богаче латинского и превосходит оба этих языка по утонченной изысканности. И однако в его глагольных корнях и в грамматических формах обнаруживается отчетливое сходство с этими двумя языками, которое не могло возникнуть случайно; оно настолько сильно, что ни один языковед при исследовании всех трех языков не может не прийти к выводу, что они произошли из одного источника, который, по-видимому, уже не существует"." Эта гипотеза поставила сравнительно-историческое языкознание на новую основу. Начинается активный поиск праязыка и "пранарода", истоков и форм жизни единого для всего человечества общества предков. В 1808 г. немецкий ученый Ф. Шлегель (1772-1829) издает свою книгу «О языке и мудрости индийцев», в которой, объясняя родство санскрита с латинским, греческим, персидским и германскими языками, говорит о том, что санскрит является тем источником, из которого возникли все индоевропейские языки. Так постепенно формируются идеи сравнительно-исторического языкознания. Укреплению этих идей во многом способствовали и достижения естественных наук. Используя огромный, накопленный к этому времени материал, естествознание впервые предложило классификации животного и растительного мира, в которых учитывалось все его многообразие. Это не могло не натолкнуть на мысль, что за всеми этими видами и подвидами животных и растений скрывается некое внутреннее единство, некий архетип, из которого объясняется развитие всех засвидетельствованных видов, изменяемость форм которых осмыслялась как причина их многообразия.

Таким образом, сравнительно-историческое языкознание получило поддержку и со стороны естественных наук.

В основе сравнительно-исторического изучения языков лежали следующие принципы:

1) каждый язык имеет свои отличительные признаки, выделяющие и противопоставляющие его другим языкам;

2) выявить эти признаки можно путем сравнительного изучения языков;

3) сравнительный анализ обнаруживает не только различия, но и родство языков;

4) родственные языки формируют языковую семью;

5) различия родственных языков - результат их исторических изменений;

6) фонетическая система языка изменяется быстрее других языковых систем; фонетические преобразования в рамках одной языковой семьи осуществляются со строгой последовательностью, не знающей исключений.

У истоков сравнительно-исторического языкознания стояли немецкие ученые Ф. Бопп (1791-1867), Я. Гримм (1785-1863), датский Р. Раск (1787-1832) и русский А.Х. Востоков (1781-1864), разработавшие принципы и методы сравнительно-исторического изучения как живых, так и мертвых языков. В работах, созданных ими («Система спряжения в санскрите в сравнении с греческим, латинским, персидским и германскими языками» и «Сравнительная грамматика индогерманских языков» Ф. Боппа, «Исследование происхождения древнесеверного или исландского языка» Р. Раска, четырехтомная «Немецкая грамматика» Я. Гримма, «Рассуждение о славянском языке, служащее введением к грамматике сего языка, составляемой по древнейшим оного письменным памятникам» А.Х. Востокова), обосновывалась необходимость изучения исторического прошлого языков, доказывалась их изменяемость во времени, устанавливались законы их исторического развития, выдвигались критерии определения языкового родства.

Так, в частности, Ф. Бопп одним из первых отобрал и систематизировал генетически общие корневые элементы индоевропейских языков. В зависимости от особенностей структуры корня он различал три класса языков: языки без настоящих корней, т.е. без корней, способных к соединению, а потому и без грамматики (китайский язык); языки с односложными"глагольными и местоименными корнями, способными к соединению, а потому имеющими свою грамматику (индоевропейские языки), причем соответствие языков в системе флексий является, по мысли Ф. Боппа, гарантией их родства, так как флексии обычно не заимствуются; языки с двусложными глагольными корнями, состоящими из трех согласных, внутренняя модификация корня позволяет образовывать грамматические формы (семитские языки). Именно Ф. Боппу наука обязана разработкой методики сравнения форм родственных языков, интерпретацией самого феномена родства языков и созданием первой сравнительно-исторической грамматики индоевропейских языков.

По мнению Р. Раска, язык является средством познания происхождения народов и их родственных связей в далекой древности. При этом основным критерием родства языков, с его точки зрения, является грамматическое соответствие как наиболее устойчивое, что касается лексических соответствий, то они, считает Р. Раек, являются в высшей степени ненадежными, так как слова часто переходят из одного языка в другой независимо от характера происхождения этих языков. Грамматический же строй языка является более консервативным. Язык, даже смешиваясь с другим языком, практически никогда не заимствует у него формы спряжения или склонения, а наоборот, скорее сам теряет свои собственные формы (английский язык, например, не воспринял форм склонения и спряжения французского языка или скандинавских, но, наоборот, вследствие их влияния сам утратил многие древние англосаксонские флексии). Отсюда он делает вывод: язык, имеющий наиболее богатую формами грамматику, является наиболее древним и близким к первоисточнику. Другим, не менее важным критерием языкового родства, Р. Раек считал наличие у сравниваемых языков ряда закономерных звуковых переходов, примером которых может служить комплекс взаимосвязанных фонетических изменений при образовании смычных согласных в германских языках из соответствующих индоевропейских звуков. Позднее Я. Гримм назовет это явление законом первого германского передвижения согласных. Сущность этого закона заключается в том, что а) древнеиндийским, древнегреческим и латинским смычным глухим согласным р, t, к в общегерманском праязыке соответствуют глухие щелевые согласные/ th, h; б) древнеиндийским звонким придыхательным согласным bh, dh, gh соответствуют общегерманские звонкие непридыхательные b, d, g; в) древнеиндийским, древнегреческим и латинским звонким смычным согласным b, d, g соответствуют общегерманские глухие смычные согласные/?, t, к. Благодаря открытию этого закона языкознание сделало шаг вперед к превращению в точную науку. В историю языкознания Я. Гримм вошел не только как автор закона первого германского передвижения согласных, но и как создатель первой сравнительно-исторической грамматики германских языков, так как его четырехтомная «Немецкая грамматика» была посвящена реконструкции внутренней истории германских языков.

Воссозданием истории языков, но уже славянских, занимался и А.Х. Востоков, который в отличие от Р. Раска считал, что при установлении степени родства языков можно учитывать и данные лексики, в частности, общность семантики определенных лексических классов слов, поскольку эти лексические классы (такие, например, как названия человека, частей его тела, термины родства, местоимения и числительные, глаголы движения, междометия) относятся к самому древнему пласту словарного состава языка, и сходство в семантике этих слов является верным доказательством родства языков. А.Х. Востоков так же, как и Я. Гримм, полагал, что сравнивать следует не только разные языки, но и разные стадии развития одного языка: именно такое сравнение позволило ему установить звуковое значение особых букв старославянского и древнерусского языков, называемых юсами, - ж и а, обозначавших носовые звуки.

Сравнительно-исторический подход к изучению языков способствовал разработке их генеалогических классификаций. Первым лингвистом, предложившим такую классификацию, был немецкий ученый А. Шлейхер (1821-1868). Отвергая возможность существования единого праязыка для всех языков мира, он выдвинул идею исторического родства родственных языков. Языки, происходящие из одного языка-основы, образуют языковой род (или «языковое древо»), который делится на языковые семьи. Эти языковые семьи дифференцируются на языки. Отдельные языки распадаются далее на диалекты, которые с течением времени могут обособляться и превращаться в самостоятельные языки. При этом Шлейхер полностью исключал возможность скрещивания языков и диалектов. Задача лингвиста, - считал он, - заключается в том, чтобы на основе поздних форм существования языка реконструировать формы языка-основы. 1 Таким языком-основой для многих европейских языков был «об щеиндоевропейский праязык», прародина которого, по мнению Л. Шлейхера, находилась в Средней Азии. Увлеченный задачей реконструкции этого языка, он даже пишет басню на индоевропейском праязыке, которая называлась «Овца и кони»: G w erei owis k*esyo wlhna ne est ekwons espeket oinom ghe g w rum woghom (буквально: холм) 1 .

Ближе всего (и территориально, и в языковом отношении) к индоевропейскому языку, согласно А. Шлейхеру, стояли санскрит и авестийский язык. Индоевропейцы, двинувшиеся на юг, положили начало греческому, латинскому и кельтскому языкам. Индоевропейцы, ушедшие с прародины северным путем, дали начало славянским языкам и литовскому. Ушедшие дальше всех на запад предки германцев положили начало германским языкам. Иллюстрируя процесс распада индоевропейского праязыка, он предложил следующую схему родословного древа индоевропейских языков: индо-европейский праязык: славо-германские: арио-греко-итало-кельтский, славо-литовский; германские: арийский, греко-итало-кельтский; славянские: литовский, иранский, индийский, греческо- итало-албанский, кельтский, италийский кельтский; (на овца чей шерсть не существовать кони увидела один тяжелая повозка: "Овца, на которой не было шерсти, заметила на холме несколько коней, один из которых вез тяжелую повозку"); weghontm oinom-kwe megam bhorom oinom-kwe ghmenm oku bherontm (буквально: тащащий один также большой груз один также человек быстро несущий: "другой тащил большой груз, а третий быстро нес седока); owis nu ekwomos ewewk w et: "Ker aghnutoi moi ekwons agontm nerm widentei" (буквально: овца сейчас кони сказала: "Сердце болит у меня кони управляемые человек видеть": "Овца сказала коням: "Мое сердце разрывается, когда я вижу, что человек управляет лошадьми"); ek"wostu ewewk w ont: "Kludhi oweikerghe aghnutoi nsmei widntmos: ner, potis" (буквально: кони тогда сказали: "Послушай овца сердце болит у нас видя человек хозяин": "Кони сказали: "Послушай, овца, наши сердца разрываются, когда мы видим, что человек, хозяин"); owiom i wlhnam sebhi gwermom westrom kwrneuti. Neghi owiom wlhna esti (буквально: овечья шерсть он себе теплая одежда делает. И нет из овцы шерсть есть: "шьет из овечьей шерсти для себя теплую одежду. А шерсти у овцы нет"); tod kekluwos owis agrom ebhuget (буквально: это услышав овца поле убежала: "Услышав это, овца убежала в поле"). - Атлас языков мира. М., 1998, с. 27.

На основе теории «родословного древа» А. Шлейхер делает следующие выводы:

1) праязык по своей структуре был более простым, нежели его языки-потомки, отличающиеся сложностью и разнообразием форм; 2) языки, относящиеся к одной и той же ветви родословного древа, ближе друг к другу в языковом отношении, чем к языкам других ветвей; 3) чем восточнее живет индоевропейский народ, тем более древним является его язык, чем западнее - тем больше в языке новообразований и тем меньше у него сохранилось старых индоевропейских форм (примером может служить английский язык, который утратил древние индоевропейские флексии и саму систему склонения). Эти выводы, однако, не выдерживали критики с точки зрения реальных фактов индоевропейских языков: языки-потомки по количеству звуков или грамматических форм часто оказываются более простыми, чем праязык; одинаковые фонетические процессы могли охватывать языки, принадлежащие к разным ветвям родословного древа; даже в санскрите, признанном эталоне древнего языка, имеется немало новообразований; кроме того, индоевропейские языки уже в глубокой древности вступали между собой в контакты, а не были обособлены друг от друга, как пытался доказать А. Шлейхер, отрицая возможность скрещивания языков и диалектов.

Неприятие шлейхеровской теории вызвало появление новых гипотез происхождения языков. Одной из таких гипотез была «теория волн» ученика А. Шлейхера И. Шмидта (1843-1901). В своей книге «Отношения родства между индоевропейскими языками» он доказывает, что все индоевропейские языки связаны между собой цепью взаимных переходов, поскольку не существует ни одного языка, свободного от скрещиваний и влияний, являющихся причиной языковых изменений. Шлейхеровской теории последовательного дробления индоевропейского праязыка Шмидт противопоставил теорию постепенных, незаметных переходов между не имеющими четких границ диалектами праязыка. Эти переходы распространяются концентрическими кругами, «волнами», становясь все более и более слабыми по мере удаления от центра возникновения новообразований. Однако эта теория также имела свои недостатки, в частности, она не оставляла в истории языкознания без внимания вопрос о диалектном своеобразии языков, входящих в индоевропейскую языковую общность.

Параллельно со сравнительно-историческими исследованиями продолжает развиваться общее и теоретическое языкознание, происходит формирование новых направлений в изучении языка. Так, в частности, в недрах сравнительно-исторического языкознания зарождается психологическое направление, основателями которо-го явились немецкие ученые В. Гумбольдт (1767-1835), Г. Штейнпин» (1823-1899), российский философ-лингвист А.А. Потебня (1835-1891). В своих работах они пытались выяснить принципы эволюционного развития языка, вопросы соотношения языка и мышления, языка и ментальности народа. Лингвистическая концепция В. Гумбольдта основывалась на антропологическом подходе к языку, в соответствии с которым изучение языка должно вестись в тесной связи с сознанием и мышлением человека, его духовно-практической деятельностью. Язык, по Гумбольдту, живая деятельность человеческого духа, это энергия народа, исходящая из его глубин. В своей работе «О различии строения человеческих я зыков и его влиянии на духовное развитие человечества» он выдвинул идею взаимосвязи языка, мышления и духа народа. Язык является средством развития внутренних сил человека, его чувств и мировоззрения, он посредник в процессе «превращения внешнего мира в мысли людей», так как способствует их самовыражению и взаимопониманию. В трактовке В. Гумбольдта, в языке осуществляются акты интерпретации мира человеком, поэтому разные языки являются различными мировидениями («Слово - это отпечаток не самого предмета, а его чувственного образа в нашей душе»). Каждый язык, обозначая явления и предметы внешнего мира, формирует для говорящего на нем народа собственную картину мира. Отсюда его утверждение «язык народа есть его дух, а дух народа есть его язык». Языкознание поэтому должно стремиться к «тщательному исследованию разных путей, какими бесчисленные народы решают всечеловеческую задачу постижения объективной истины путем языков»". Развивая идеи В. Гумбольдта, представители психологического направления рассматривали язык как феномен психологического состояния и деятельности человека. Язык, по мнению А.А. Потебни, это поток непрерывного словесного творчества, а потому это средство выявления индивидуальной психологии говорящего. Отсюда стремление изучать язык в его реальном употреблении, опираясь прежде всего на социальную психологию, фольклор, мифологию, обычаи народа, находящие свое выражение в различных речевых формах (пословицах, поговорках, загадках). (Гумбольдт фон В. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества // В. фон Гумбольдт. Избранные труды по языкознанию. М., 1984, с. 68-69).

Осознание слабых сторон психологического направления (и, прежде всего излишнего преувеличения роли психологических факторов в языке, сведения сути языка к речи, к выражению индивидуальных состояний души человека) способствовало развитию новых подходов к изучению языка. В 80-ых гг. XIX в. оформляется течение младограмматизма, сторонники которого выступали с резкой критикой старшего поколения лингвистов. Именно за эту критику зачинателей нового направления - молодых немецких ученых Ф. Царнке, К. Бругмана, Г. Пауля, А. Лескина, И. Шмидта и др. - назвали младограмматиками, а отстаиваемое ими течение - младограмматическим. Концепция младограмматиков в наиболее полном и последовательном виде изложена в книге Г. Пауля «Принципы истории языка». Младограмматики отказались, прежде всего, от философской концепции изучения языка, полагая, что языкознание вступило в исторический период развития. Единственно научным принципом лингвистического анализа провозглашался исторический. Разделяя идеи о психологической природе языка, представители этого направления отвергали этнопсихологию как научную фикцию, признавая единственно реальной речь индивида. Отсюда их призыв изучать не абстрактный язык, а речь говорящего человека. Пристальное внимание младограмматиков к фактам речевой деятельности способствовало развитию интереса к народным говорам и диалектной речи. Исследуя физиологию и акустику звуков речи, младограмматики выделили фонетику в особый раздел языкознания. Это в значительной степени помогло осмыслить орфографию древнейших памятников, соотнести написание с реальным звуковым значением. Не отрицая динамику языкового развития, младограмматики сводили его, в сущности, к двум явлениям - регулярным звуковым изменениям (или фонетическим законам) и к изменениям по аналогии. Фонетические законы развития языка характеризуются, по их мнению, регулярными звуковыми изменениями, которые совершаются со строгой последовательностью, не знающей исключений. Активный характер речевой деятельности человека приводит к тому, что звуковые изменения могут происходить не только под влиянием фонетических законов, но и по аналогии, которая способствует выравниванию форм языка, перестройке его грамматической системы. Утверждение действия этих законов в эволюции грамматического строя языка способствовало детальной разработке ими вопросов реконструкции морфологии: они уточнили понятие корневой морфемы, доказав, что состав ее в процессе развития языка может меняться, показали роль флексии, особенно в процессе выравнивания основ по аналогии. Скрупулезное изучение фонетики корня и флексии позволило сделать более достоверной лингвистическую реконструкцию праязыка. Благодаря лингвистическим реконструкциям младограмматиков в науке сформировалось четкое представление о звуковом составе и морфологической структуре и праязыка. Сравнительно-историческое языкознание поднялось на новую ступень развития. Однако поверхностный характер историзма младограмматиков, отсутствие серьезных разработок в области теории аналогии, абсолютизация непреложности действия фонетических законов (которые часто вследствие действия противоречивых факторов нельзя назвать законом), субъективно-психологическое понимание природы языка, представление о его системе как о море атомарных фактов привели к кризису младограмматизма.

На смену ему приходят новые направления, в частности, направление «слова и вещи», связанное с именами австрийских ученых Г. Шухардта (1842-1928) и Р. Мерингера (1859-1931), которые в 1909 г. начинают издавать журнал «Слова и вещи» (откуда и название этого течения языкознания). В противовес теории младограмматиков, изучавших прежде всего фонетический уровень языка, рассматривающих язык как самодовлеющий механизм, развивающийся в соответствии с фонетическими законами и законами аналогии, они обращаются к семантической стороне языка и предлагают исследовать язык в его связи с социальными и культурными институтами общества, призывая изучать историю слов в связи с историей вещей, ибо слово существует лишь в зависимости от вещи (и в этом проявляется полный параллелизм между историей вещи и истории слова). Однако это направление языкознания замыкалось на проблемах исторической лексикологии и этимологии и оставляло без внимания другие стороны языка.

Историко-генетическая ориентация языкознания постепенно перестала удовлетворять ученых, которые видели в сравнительно-исторических исследованиях пренебрежение к современному состоянию языка. Внимание к истории отдельных языковых явлений или слов без учета их места в системе языка рождало упреки в атомизме лингвистических исследований компаративистов, игнорирующих внутренние связи и отношения между элементами языка. Сравнительно-историческое языкознание упрекали и в том, что оно занималось не столько познанием природы языка, сколько познанием исторических и доисторических социальных условий и контактов между народами, сосредоточив свое внимание на явлениях, находящихся за пределами языка, тогда как языкознание должно заниматься изучением внутренне присущих языку свойств, оно должно искать то постоянное, не связанное с внеязыковой действительностью, что делает язык языком. Это осознание ограниченности сравнительно-исторического языкознания привело к радикальному перелому в лингвистике - рождению интереса к структуре языка и появлению нового направления - лингвистического структурализма. У истоков его стояли Ф. де Соссюр, И.А. Бодуэн де Куртенэ, Ф.Ф. Фортунатов, P.O. Якобсон и др. ученые. Для структурной лингвистики было характерно стремление разработать такой же строгий подход синхронного описания языка, каким был сравнительно-исторический метод для диахронного описания. Отсюда повышенный интерес к структуре плана выражения, к описанию различных отношений между элементами системы (особенно до 50-х годов XX в.), позднее - к структуре плана содержания, к динамическим моделям языка. В основе этого направления лежало понимание языка как системы, объединяющей строго согласованное множество разнородных элементов ("язык есть система, подчиняющаяся своему собственному порядку", - утверждал Ф. де Соссюр), внимание к изучению связей между этими элементами, четкое разграничение явлений синхронии и диахронии в языке, использование структурного анализа, моделирования, формализации лингвистических процедур. Все это позволило структуралистам перейти от «атомистического» описания фактов языка к их системному представлению и доказать, что, хотя язык непрерывно развивается, однако нa каждом синхронном срезе своей истории он представляет собой целостную систему взаимосвязанных элементов. В рамках лингвистического структурализма формируются различные школы (пражская, копенгагенская, лондонская, американская), в которых структурное направление развивается своими путями. Все эти школы, однако, объединяет общая концептуальная платформа, сущность которой можно свести к следующим положениям: 1) язык - это система, в которой все единицы связаны между собой разнообразными отношениями; 2) язык - это система знаков, соотносящихся с другими символическими системами в рамках общей науки - семиотики; 3) при изучении любого естественного языка следует разграничивать понятия «язык» и «речь»; 4) в основе языковой системы лежат универсальные синтагматические и парадигматические отношения, которые связывают его единицы на всех языковых уровнях; 5) язык может исследоваться с синхронной и диахронической точек зрения, однако при системном описании языка приоритет принадлежит синхронному подходу; 6) статика и динамика являются сосуществующими состояниями языка: статика обеспечивает сбалансированность языка как системы, динамика - возможность языковых изменений; 7) язык организован по своим внутренним законам, и изучать его нужно с учетом внутриязыковых факторов; 8) при изучении языка необходимо использовать строгие лингвистические методы, сближающие языкознание с естественными науками.

К 70-ым годам XX в. основные понятия и принципы структурной лингвистики как особой системы научных воззрений на истории языка. Однако именно структурная лингвистика дала толчок к зарождению нового направления - конструктивизма, основоположником которого явился американский ученый Н. Хомский (в отечественном языкознании идеи Н. Хомского получили развитие в школе С.К. Шаумяна). В основе этого направления лежала идея о динамичности языка: язык понимается как динамическая система, обеспечивающая порождение высказываний, поэтому если структуралисты пытались ответить на вопрос, «как устроен язык?», то конструктивисты поставили перед собой задачу ответить на вопрос, «как язык функционирует?». Отсюда их стремление создать такую грамматику, которая способствовала бы порождению предложений на том или ином языке, так как динамические законы построения предложений признавались ими универсальными. В основе этой грамматики лежит идея о том, что все многообразие синтаксических типов предложений в разных языках может быть сведено к относительно простой системе ядерных типов (например, именная группа подлежащего + глагольная группа сказуемого), которые можно трансформировать с помощью небольшого числа трансформационных правил и получать более сложные предложения. Задача поэтому заключалась в том, чтобы выявить все глубинные структурные типы предложений и путем различных операций над их компонентами (например, добавления, перестановки, опущения, замены и т.д.) установить их возможности в порождении разных типов предложения, выявив тем самым соответствия глубинных структур предложения поверхностным. Однако применение этой теории к конкретному языковому материалу выявило ее ограниченность в представлении синтаксической и особенно семантической структуры предложения, так как язык оказался значительно богаче и разнообразнее этих моделей.

В современном языкознании прослеживается тенденция к синтезированию различных идей и методов лингвистического анализа, разработанных в философии языка и исследовательской практике различных лингвистических школ и течений, что оказывает влияние на общий уровень науки о языке, стимулируя ее развитие. Особенно бурно сегодня развивается сравнительно-историческое языкознание, критически освоившее опыт диахронической лингвистики XVIII-XIX вв. Создание таких крупномасштабных научных проектов, как «Этимологический сло-варь славянских языков» (под ред. О.Н. Трубачева), «Словарь праславянского языка» («Siownik prastowianski») под ред. Ф. Слав-ского, Европейский и Общеславянский лингвистические атласы свидетельствует о расцвете этой области исторического языкознания.

К числу новейших лингвистических направлений можно отнести этнолингвистику, психолингвистику, ареальную лингвистику.

Этнолингвистика изучает язык в его отношении к культуре парода, она исследует взаимодействие языковых, этнокультурных и этнопсихологических факторов в функционировании и эволюции языка. С помощью лингвистических методов она описывает «план содержания» культуры, народной психологии, мифологии независимо от способа их формального выражения (слово, обряд, предмет и т.д.). На передний план выдвигаются вопросы, связанные с изучением речевого поведения «этнической личности» в рамках культурной деятельности как отражения этнической языковой картины мира. Предметом этнолингвистики является содержательный и формальный анализ устного народного творчества в рамках материальной и духовной культуры, а также описание языковой картины (а точнее языковой модели) мира того или иного этноса. В рамках этнолингвистики существуют разные течения и направления (немецкое - Э. Кассирер, Й. Трир, Л. Вейсгербер, русское - А.А. Потебня, школа Н.И. Толстого, американское - Ф. Боас, Э. Сепир, Б. Уорф), которые различаются не только предметом исследования, но иисходными теоретическими позициями. Если представители немецкой и русской этнолингвистических школ разрабатывают философско-лингвистические идеи Ф. Шлегеля и В. Гумбольдта, то американская школа опирается, прежде всего, на учение Э. Сепира, выдвинувшего идею детерминации мышления народа структурой языка (структура языка, - гласит гипотеза Э. Сепира и его ученика Б. Уорфа, - определяет структуру мышления и способ познания внешнего мира, т.е. реальный мир в значительной степени бессознательно строится человеком на основе языковых данных, поэтому познание и членение мира, по Э. Сепиру, зависит от языка, на котором говорит и мыслит тот или иной народ), язык, таким образом, рассматривается как самодовлеющая сила, творящая мир. Однако антропоцентричность науки конца XX в., и в частности многочисленные работы по семантике, заставляют предположить обратную картину: первичны ментальные представления, которые обусловлены самой действительностью и культурно-историческим опытом народа, а язык лишь их отражает, т.е. стрелки в указанной двойной корреляции должны быть переориентированы. Вместе с тем нельзя не признать, что в развитии мышления каждого отдельного человека роль языка огромна: язык (его словарный состав и грамматика) не только хранит информацию о мире (являя собой своеобразную «библиотеку значений»), но и передает ее в виде созданных на нем устных или письменных текстов (являя собой «библиотеку текстов»), оказывая тем самым влияние на формирование и развитие культуры народа.

Ареальная лингвистика занимается изучением распространения языковых явлений в пространстве (< лат. area "площадь, пространство") в межъязыковом и междиалектном взаимодействии.

Задача ареальной лингвистики - охарактеризовать и интерпре-цитировать ареал того или иного языкового явления с целью изучения истории языка, процесса его формирования и развития (сравнивая, например, территорию распространения картографируемых языковых фактов, можно установить, какой из них является более древним, каким образом один из них пришел на сменудругому, т.е. определить архаизмы и инновации). Термин ареальная лингвистика» был введен итальянским ученым М, Бартоли. Теория ареальной лингвистики разрабатывается на материале различных языков - индоевропейских (Э.А. Макаев), славянских (Р.И. Аванесов, СБ. Бернштейн, Н.И. Толстой, П. Ивич), германских (В.М. Жирмунский), романских (М.А. Бородина), тюркских (Н.З. Гаджиева), балканских (П. Ивич, Л. В. Десницкая) и др. Лингвистическая география реально доказала всю сложность языка в территориальном и социальном отношениях. Стал очевиден тезис И. Шмидта о языке как непрерывном континууме, имеющем свой центр и периферию. Подтвердилось и положение о том, что не существует несмешанных языков, так как диалекты одного языка постоянно взаимодействуют как между собой, так и с литературным языком.

История становления и развития языкознания свидетельствует о том, что сменявшие друг друга направления и учения не отменяли одно другое, а взаимно дополняли друг друга, представляя язык как сложнейший феномен, в котором сочетаются материальное и идеальное, психическое и биологическое, общественное и индивидуальное, вечное и изменяющееся. Логика развития научных знаний, появление новых течений в лингвистике говорит о том, что сложность этого предмета исследования (при всей его данности в непосредственном наблюдении) определяется не столько его наблюдаемыми формами, сколько его внутренним устройством.

Современное языкознание, совершенствуя различные методы исследования, продолжает традиции науки о языке, уходящей своими корнями в глубокую древность. Сформулированная в античном языкознании теория именования, в которой Слово осмыслялось как основа становления мира, в современной науке вновь выдвигается на передний план.

Контрольные вопросы:

1. Что такое языкознание? Когда и где зародилось языкознание?

2. Место языкознания в системе гуманитарных и естественных наук? Что изучает общее и частное языкознание?

3. Что такое языковой уровень? Какие языковые уровни вы знаете?

4. Как развивалось частное языкознание? Какие древние грамматики вы знаете? Что такое лексикографическое направление? Какие самые древние словари вы знаете?

5. Как развивалось общее языкознание? Что такое философское направление в языкознании? Что такое логический подход к языку? Какая грамматика является самой яркой иллюстрацией рационалистической концепции языка?

6. Что такое сравнительно-историческое языкознание? Каковы его основные принципы?

7. Что такое психологическое направление в языкознании?

8. Что такое течение младограмматизма?

9. В чем сущность лингвистического структурализма? 10. Современные лингвистические направления.

1. Алпатов В.М. История лингвистических учений. М., 1999.

2. Амирова Т.А., Ольховников Б.А., Рождественский Ю.В. Очерки по истории лингвистики. М., 1975.

3. Березин Ф.М. История лингвистических учений. М., 1984.

4. Головин Б.Н. Введение в языкознание. М., 1983, гл.16.

5. Маслов Ю.С. Введение в языкознание. М., 1998, гл. I.

6. Реформатский А.А. Введение в языковедение. М., 1967, гл. I.

7. Рождественский Ю.В. Лекции по общему языкознанию. М., 1990, ч. 2.

8. Шайкевич А.Я. Введение в лингвистику. М., 1995.

Происхождение и ранняя история славян [С иллюстрациями] Седов Валентин Васильевич

Славянский этногенез и языкознание

Средствами языкознания изучается, прежде всего, глоттогенез, являющийся существенной частью этногенеза. Установлено, что славянские языки принадлежат к индоевропейской языковой семье, куда входят, кроме того, балтские, германские, италийские (романские), кельтские, греческий, армянский, албанский, индоиранские, а также распространенные в древности фракийские, иллирийские, анатолийские и тохарские языки.

На первых порах развития индоевропеистики исследователи полагали, что образование отдельных языков является результатом простой эволюции диалектов праиндоевропейского языка вследствие отрыва или изоляции носителей этих диалектов от основного ствола. Однако теперь установлено, что распад индоевропейской общности был весьма сложным процессом. По-видимому, ни одна из известных лингвистике ветвей не образовалась непосредственно из диалектов праиндоевропейского языка. В отдаленной древности индоевропейских языков и диалектов было значительно больше, чем фиксирует современная наука. Распад индоевропейского языка не был одноактным процессом, а прошел через ряд этапов и длился тысячелетия. Между древними индоевропейскими и современными языковыми группами имели место промежуточные этноязыковые образования, а в отдельных случаях, вероятно, и серия промежуточных групп.

Первый период распада индоевропейской общности связан с отделением анатолийских и индоиранских языков. Древнейшие письменные памятники свидетельствуют, что хеттский и индоиранский языки выделились из индоевропейского по крайней мере уже в III тысячелетии до н. э. Следовательно, праиндоевропейская языковая общность относится к V–IV тысячелетиям до н. э. В раннее время образовались также армянский, греческий и фракийский языки. Зато языки племен Срединной Европы оформились в самостоятельные сравнительно поздно. Так, согласно данным современной германистики прагерманский язык существовал в первой половине I тысячелетия до н. э. К рубежу II и I тысячелетий до н. э. относится выделение праиталийского языка.

Славянский язык принадлежит к числу молодых в семье индоевропейских. М. Фасмер определял образование праславянского языка временем около 400 г. до н. э., Т. Лер-Сплавинский - серединой I тысячелетия до н. э. Ф. П. Филин замечает, что начало становления праславян не может быть установлено с достаточной точностью, но, пишет он, «мы можем быть уверены в том, что праславянский язык в I тысячелетии н. э. и в века, непосредственно предшествующие нашей эре, несомненно, существовал».

Американские лингвисты Г. Трегер и X. Смит предложили следующую хронологическую схему образования индоевропейских языков.

Лексические и топонимические изыскания привели немецкого лингвиста X. Крае к следующему выводу: в то время когда анатолийские, индоиранские, армянский и греческий языки уже отделились от остальных индоевропейских и развивались как самостоятельные, полностью оформившиеся языки, италийский, кельтский, германский, славянский, балтский и иллирийский еще не существовали.«Западноевропейские языки Северной и Средней Европы во II тысячелетии до н. э., - пишет X. Крае, - в своем развитии были достаточно близки друг другу, составляя, хотя и слабо связанную, но еще единообразную и находящуюся в постоянных контактах группу, которую можно назвать „древнеевропейской“. Из нее со временем вышли и развились отдельные языки: германский и кельтский, италийский и венетский, иллирийский, балтский и на окраине славянский». Древнеевропейцы занимали обширные пространства Европы. Согласно X. Крае древнеевропейские гидронимы распространены от Скандинавии на севере до материковой Италии на юге и от Британских островов на западе до юго-восточной Прибалтики на востоке (рис. 2). Области севернее Альп представляются исследователю наиболее древними. Древнеевропейцы выработали общую терминологию в области сельского хозяйства, социальных отношений и религии.

Рис. 2. Древняя гидронимия Европы

а - древнеевропейские гидронимы;

б - иранские гидронимы;

в - фракийские гидронимы;

г - догреческие (анатолийские и «пеласгские») гидронимы;

д - этрускские гидронимы;

е - до-индоевропейские гидронимы;

ж - ареал древней финно-угорской гидронимии

Конечно, построения X. Крае являются всего лишь научной гипотезой. Поэтому для одних исследователей они вполне приемлемы, а другие указывают на то, что фактических данных для предположения о существовании древнеевропейской общности пока очень мало. Однако количество материалов, свидетельствующих в пользу построений X. Крае, постепенно увеличивается, что делает их все более и более авторитетными.

Известный иранист В. И. Абаев выявил целый ряд северноирано-ев-ропейских (скифо-европейских) языковых схождений и отметил параллели в области мифологии, свидетельствующие о бесспорном контакте древних иранцев Юго-Восточной Европы с еще нерасчлененными европейскими племенами. В связи с этим, замечает исследователь, нужно признать, что древнеевропейская языковая общность, куда входили будущие славяне, германцы, кельты и италики (по В. И. Абаеву, и тохары), является исторической реальностью.

В результате анализа лексики гончарного, кузнечного, текстильного и деревообрабатывающего ремесел славян О. Н. Трубачев пришел к выводу, что носители раннеславянских диалектов или их предки в период, когда складывалась эта ремесленная терминология, находились в контакте с германцами и италиками, т. е. с индоевропейцами Центральной Европы. Центральноевропейский культурно-исторический ареал, который занимали будущие германцы, италики и славяне, локализуется исследователем в бассейнах верхнего и среднего Дуная, верхней Эльбы, Одера и Вислы, а также в Северной Италии (рис. 5).

На основе рассмотренных языковых данных можно сделать вывод общего порядка. Отдаленные предки славян, т. е. древнеевропейские племена, ставшие позднее славянами, во II тысячелетии до н. э. жили в Центральной Европе и находились в контакте, прежде всего, с протогер-манцами и протоиталиками. Скорее всего, они занимали восточное положение среди европейской группы индоевропейцев. В таком случае им принадлежала какая-то область, входящая в регион, обнимающий бассейн Вислы, поскольку в среднеднепровских землях древнеевропейских гидронимов уже нет. Ничего более определенного по истории этого далекого периода на основе лингвистических данных сказать невозможно.

Сформировавшийся в I тысячелетии до н. э. праславянский язык эволюционировал довольно неравномерно. На смену спокойному развитию приходили периоды бурных изменений, что, видимо, было обусловлено степенью взаимодействия славян с соседними этническими группами. Поэтому периодизация эволюции праславянского языка является существенным моментом для изучения проблемы славянского этногенеза.

Пожалуй, наиболее простая и в то же время исчерпывающая периодизация эволюции языка праславян предложена Ф. П. Филиным. Исследователь выделяет три крупных этапа в развитии этого языка.

Первый этап (до конца I тысячелетия до н. э.) соответствует начальной стадии формирования основы славянской языковой системы. Это период, когда славянский язык только что начал развиваться самостоятельно и постепенно вырабатывал свою систему, отличную от других индоевропейских языковых систем.

Следующий, средний, этап развития праславянского языка датируется временем от конца I тысячелетия до н. э. до III–V вв. н. э. В этот период происходят серьезные изменения в фонетике языка славян (палатализация согласных, устранение некоторых дифтонгов, изменения в сочетаниях согласных, отпадение согласных в конце слова), эволюционирует его грамматический строй. В это время получает развитие диалектная дифференциация славянского языка. Можно предполагать, что все эти довольно существенные изменения в развитии праславянского языка были обусловлены взаимодействием славян с другими этноязыковыми группами. Иначе их объяснить невозможно.

Поздний этап эволюции праславянского языка (V–VII вв. н. э.) совпадает с началом широкого расселения славян, что привело в конечном итоге к разделению единого языка на отдельные славянские языки. Языковое единство славян в это время еще продолжало существовать, однако уже появились условия для зарождения в разных местах славянского ареала отдельных языковых групп.

Славянский языковый материал для истории праславянских племен дает очень немного. Как уже отмечалось, на основе праславянской лексикологии можно утверждать, что славяне (в I тысячелетии до н. э. и в первых веках нашей эры) заселяли лесные земли с умеренным климатом и обилием рек, озер и болот, в стороне от степей, гор и морей. Неоднократно предпринимаемые попытки использовать для более конкретной локализации раннеславянского региона ботаническую и зоологическую терминологию оказались несостоятельными. Изменения географических зон в исторические периоды, миграции животных и растений, малочисленность и эпохальные изменения флористической и фаунистиче-ской лексики делают любые этногенетические выводы, основанные на анализе зооботанических терминов, малодоказательными. Из зоотермино-логии для определения прародины славян важны, пожалуй, только названия проходных рыб - лосося и угря. Поскольку эти термины восходят к праславянскому языку, нужно допустить, что славянский регион древнейшей поры находился в пределах обитания этих рыб, т. е. в бассейнах рек, впадающих в Балтийское море.

Для изучения этногенеза славян перспективны некоторые внутрилинг-вистические методы исследования. Известно, что фонологическая система того или иного языка перестраивается под воздействием иноязычного субстрата. При этом замечено, что чем больше фонологическая система отлична от первоначальной, тем дальше удалены ее носители от прародины. Отсюда неизбежен вывод о максимальной близости современных диалектов, распространенных на территории прародины, к общему языку той или иной системы.

Согласно наблюдениям В. В. Мартынова, занимавшегося реконструкцией элементов фонологической системы праславянского языка, наиболее последовательно праславянские фонологические черты выявляются в великопольских говорах. В юго-восточном направлении от ареала последних праславянские фонологические особенности в современных славянских диалектах заметно ослабевают, а в южном (в Придунавье и на Балканском полуострове) - пропадают вовсе.

Сравнительно-историческое языкознание установило, что в тот период, когда праславянский язык выделился из индоевропейского и стал развиваться самостоятельно, славяне имели языковые контакты с балтами, германцами, иранцами и, может быть, с фракийцами и кельтами. Это вовсе не значит, что славяне древнейшей поры занимали все пространство между ареалами балтов, иранцев, германцев, фракийцев и кельтов. Весьма вероятно, что в этом пространстве наряду со славянами жили и иные этнические группировки.

Наиболее существенные связи праславянский язык имел с балтскими. Из всех индоевропейских языков славянский наиболее близок к балтско-му, что явилось основой для предположения о существовании в древности единого балто-славянского языка, в результате распада которого и образовались самостоятельные славянский и балтский языки. Дискуссия по вопросу о балто-славянских языковых отношениях, развернувшаяся в связи с IV Международным съездом славистов, показала, что сходство между балтским и славянским языками и наличие балто-славянских изоглосс могут быть объяснены длительным контактом славян с балтами (балто-славянская сообщность). Независимо от того, в какой форме проявлялись эти контакты, остается несомненным, что праславяне длительное время соседствовали с балтскими племенами.

В I тысячелетии до н. э. и в начале нашей эры балты занимали обширную область, простиравшуюся от юго-восточного побережья Балтийского моря до верхней Оки. На вопрос о том, где проходила граница между славянами и балтами, лингвисты отвечают неоднозначно. Одни исследователи считают, что праславяне жили южнее балтов, т. е. в Среднем Поднепровье и Припятском Полесье, другие локализуют праславян юго-западнее балтского ареала, т. е. в бассейне Вислы и Одера.

Для определения праславянской территории существенно, что многие древние балто-славянские изоглоссы не охватывают всех балтских языков. Балто-славянская сообщность относится в основном, очевидно, к тому времени, когда прабалтский язык уже дифференцировался на группы диалектов. На основе данных балтской диалектологии время распада общебалтского языка (выделение западной, восточной и днепровской диалектных групп) определяется концом II тысячелетия до н. э..

Праславяне находились в тесном общении, прежде всего, с западной группой балтов. «Нет сомнения в том, - подчеркивает в этой связи С. Б. Бернштейн, - что балто-славянская сообщность охватила, прежде всего, праславянский, прусский и ятвяжский языки». В лингвистической литературе высказывались предположения о формировании праславянского языка на основе одного из окраинных занаднобалтских диалектов или, наоборот, о происхождении западнобалтских диалектов от одной из групп праславянских говоров. Согласно этим представлениям в древности существовала единая языковая общность, которая на основной территории сохранила свои основные особенности, характерные для балтской языковой группы, а на западной окраине подверглась изменениям, превратившись в славянскую. Как бы ни решался этот вопрос, остается несомненным, что славяне в древности могли быть только западными или юго-западными соседями балтов.

Очень важно исследование славяно-иранских языковых связей. Время господства иранских (скифо-сарматских) племен в Юго-Восточной Европе и территория их расселения выяснены наукой, поэтому изучение славяноиранских отношений могло бы ответить на вопрос, когда и где праславяне соседствовали о иранскими племенами Северного Причерноморья.

Собранные к настоящему времени факты свидетельствуют о значительности славяно-иранских лексических схождений и об иранском воздействии на славянскую фонетику и грамматику. Эти данные, сведенные воедино, легли в основу предположения, что праславяне жили в тесном соседстве с иранскими племенами, и позволили размещать славянскую прародину в Среднем Поднепровье. Суммарное рассмотрение славяноиранских связей породило гипотезу о непрерывном контакте славян с северными иранцами. Между тел большое число славяно-иранских схождений еще не дает оснований для утверждения, что в течение многовекового периода праславянской истории контакты славян со скифо-сарматами не прерывались. Поэтому одной из первостепенных задач в области изучения славяно-иранских связей является их хронологическая периодизация.

Первый серьезный шаг в этом направлении сделан О. Н. Трубачевым. В статье, посвященной лексическим иранизмам в славянских языках, исследователь вполне справедливо исключает из числа собственно иранских прежде всего те лексические схождения, которые восходят к эпохе контактов диалектов праиндоевропейского языка. Далее, оказалось, что большинство иранских лексических заимствований в славянских языках является локальным - они охватывают не весь славянский мир, а либо только восточнославянские языки, а иногда лишь часть их, либо только южнославянские, либо только западнославянские. Естественно, что локальные лексические заимствования не отражают древнейшие праславяно-иранские связи, а принадлежат в основном к относительно позднему перио- к эпохе членения общеславянского языка на диалекты и отчасти ко времени формирования отдельных славянских языков.

Общеславянские лексические заимствования из иранского единичны. Таковы, bogъ (бог), kotъ (загон, небольшой хлев), gun’a (шерстяная одежда) и toporъ (топор). Кроме первого, все эти иранизмы принадлежат к культурным терминам, обычно самостоятельно передвигающимся из языка в язык, независимо от миграций и соседства самого населения. Так, иранское kata достигло Скандинавии, a tapara - западнофинского ареала.

Фонетическое (изменение взрывного g в задненёбный фрикативный h) и грамматические (выражение совершенного вида глаголов с помощью превербов, появление генетива-аккузатива, беспредложный локатив-да-тив) воздействия иранцев также не охватывают всех славян, а носят региональный характер. Правда, некоторые исследователи (В. Пизани, Ф. П. Филин) предполагают, что переход согласного s в ch после i, u, г, k в праславянском языке является результатом влияния иранских языков. Несостоятельность этого предположения была продемонстрирована А. А. Зализняком.

Отсюда неизбежен вывод, что праславяне на раннем этапе жили где-то в стороне от скифского населения Северного Причерноморья. Движение славянских племен в юго-восточном направлении, по-видимому, началось уже после падения скифского царства. Поэтому значительное иранское воздействие, о чем подробнее будет сказано дальше, затронуло только часть славян, расселившихся в Среднем Поднепровье и Причерноморье.

До недавнего времени лингвисты полагали, что славяне, жившие в Среднем Поднепровье, разграничивали скифо-сарматское и балтское население. Но, как оказалось, балты находились в тесном контакте с иранцами, что зафиксировано десятками балтских лексических заимствований из иранского и совместными новообразованиями. «В итоге, - замечает О. Н. Трубачев, - мы уже сейчас представляем себе балто-иранские лек-сжческие отношения как довольно значительный и плодотворный эпизод в истории обеих языковых групп».

Где-то на юго-западе своего ареала балты, очевидно, соприкасались с фракийским населением. Параллели в балтских и фракийских языках, говорящие о древнем балто-фракийском контакте, неоднократно отмечались специалистами. Определить время этого контакта лингвистика пока не может.

Учитывая все эти наблюдения, можно полагать, что на раннем этапе развития праславянского языка славяне соседили с западными балтами, какое-то время были отделены от северноиранских племен фракийцами и жили, очевидно, где-то в бассейне Вислы.

Теоретически можно допустить, что южными соседями славян были фракийцы и между ними могли быть тесные связи. «Однако выделить фракийские слова в праславянском не представляется возможным, так как наши сведения о фракийской лексике смутны и неопределенны. Нет вполне надежных и фонетических критериев для того, чтобы отделить общеиндоевропейское от заимствованного».

Такие же трудности возникают и при исследовании древнекельтского влияния на праславянскую речь. Можно думать, что славянам в древности приходилось общаться с кельтскими племенами. Однако от кельтских языков Средней Европы не осталось почти никаких следов, а за-паднокельтские диалекты существенно отличны от них. Поэтому гипотезы о славяно-кельтских языковых связях часто не принимаются во внимание. Остаются несомненными лишь несколько праславянских слов, хорошо этимологизирующихся на почве кельтских языков.

В этой связи интересными и важными представляются наблюдения О. Н. Трубачева, исследовавшего этнонимию древней Европы, еще не охваченной государственными образованиями. Оказывается, что тип раннего славянского этнонима ближе всего стоит к иллирийской, фракийской и кельтской этнонимии. Поскольку рассматриваемые этнонимы являются порождением уже обособленных этнолингвистических групп индоевропейцев, то близость этнонимии может быть объяснена только контактными связями славян с кельтами, фракийцами и иллирийцами.

Большой интерес для освещения проблемы прародины и ранней истории славян представляют славяно-германские отношения. Нет сомнения в том, что древние славяне заимствовали много слов от различных германских племен. Однако почти все германизмы в праславянском языке являются не общегерманскими, а Диалектными, и следовательно, отража-славяно-германские связи не древнейшей поры. Поэтому с полной ют уверенностью о славяно-германском языковом взаимодействии можно говорить только с первых веков нашей эры.

В В. Мартынов пытается показать вероятность древнейшего славяногерманского лексического взаимопроникновения, относимого к середине I тысячелетия до н. э.. Кажется, в пользу этого говорят не только данные лексики, но и иные языковые материалы. Если так, то славяне уже на раннем этапе жили где-то по соседству с прагерманцами, может быть, не находясь с ними в тесном контакте.

Сказанным, пожалуй, исчерпывается все, что могут дать в настоящее время данные языкознания для освещения проблемы происхождения и древнейшей истории славян. Хотя язык и представляется наиболее надежным признаком этнической единицы, однако в изучении деталей этногенетического процесса славян лингвистика далеко не всесильна. Лингвистическим данным явно недостает пространственной, хронологической и конкретно-исторической определенности. Поэтому привлечение на помощь лингвистике материалов археологии, антропологии и других смежных дисциплин, способных осветить неясные стороны славянского этногенеза, является насущной необходимостью.

автора Гумилев Лев Николаевич

Эволюция и этногенез Конечно, приравнивать этногенез к филогенезу не следует, так как новые этносы остаются в пределах вида. Отмеченная нами аналогия принципиально неполна и благодаря этому объясняет различие между макро- и микроэволюционными процессами. Но, признавая

Из книги Этногенез и биосфера Земли [Л/Ф] автора Гумилев Лев Николаевич

Этногенез и энергия Общими чертами для этноса как такового, т. е. любого, являются: 1) противопоставление себя всем остальным, следовательно - самоутверждение; 2) мозаичность, вернее - бесконечная делимость, цементируемая системными связями; 3) единообразный процесс

Из книги Этногенез и биосфера Земли [Л/Ф] автора Гумилев Лев Николаевич

Этногенез До тех пор пока этнографы строили классификации по видимым индикаторам: языку, соматическим признакам (расам), способу ведения хозяйства, религиям, уровням и характеру техники, казалось, между суперэтносами и этносами пропасть. Но как только мы переносим

Из книги Тысячелетие вокруг Каспия [Л/Ф] автора Гумилев Лев Николаевич

41. Война 450–472 гг. и этногенез Каждое явление истории может быть рассмотрено в различных ракурсах, не подменяющих, а дополняющих друг друга: в социальном, культурном, государственном и т. д. Нам, для нашей темы, нужен этнический аспект. Посмотрим, какие этносы сражались под

автора

ЭТНОГЕНЕЗ В науке тогда господствовали взгляды на этногенез, сложившиеся еще в XIX веке. Становление и развитие народа подменялось становлением и развитием языка.Но глоттогенез (происхождение языка) и этногенез (происхождение народа) - не одно и то же. В истории известны

Из книги Гумилёв сын Гумилёва автора Беляков Сергей Станиславович

ЭТНОГЕНЕЗ И БИОСФЕРА - «Этногенез и биосфера Земли»? Вы знаете, да, была такая книга. Удивительно интересная! Я ее с удовольствием прочитала. Правда, ее совсем зачитали, не помню, оставили ее на полке или нет, - говорила мне пожилая женщина, библиотекарь подсобного фонда

Из книги Славяне. Историко-археологическое исследование [С иллюстрациями] автора Седов Валентин Васильевич

Языкознание и проблема этногенеза славян Лингвистика свидетельствует, что язык славян принадлежит? индоевропейской семье, куда входят также балтские, германские, италийские, кельтский, греческий, армянский, индоиранские, албанский, а также распространённые в древности

Из книги Краткий курс сталинизма автора Борев Юрий Борисович

КОРИФЕЙ ВСЕХ НАУК И ЯЗЫКОЗНАНИЕ Когда в начале 50-х годов на страницах прессы развернулась дискуссия о языке, академик Виктор Владимирович Виноградов подготовил для Сталина статью «Марксизм и вопросы языкознания». Сталин обработал этот материал, придав ему свою

Из книги Хунны в Азии и Европе автора Гумилев Лев Николаевич

ВОЙНА 450-472 гг. И ЭТНОГЕНЕЗ Каждое явление истории может быть рассмотрено в различных ракурсах, не подменяющих, а дополняющих друг друга: в социальном, культурном, государственном и т. д. Нам для нашей темы нужен этнический аспект. Посмотрим, какие же этносы сражались под

Из книги Монголы и меркиты в XII в. автора Гумилев Лев Николаевич

ЭТНОГЕНЕЗ И ПАССИОНАРНОСТЬ Кривая этногенеза Во всех исторических процессах от микрокосмоса (жизнь одной особи) до макрокосмоса (развитие человечества в целом) общественная и природные формы движения соприсутствуют и взаимодействуют подчас столь причудливо, что

Из книги Отечественная история: конспект лекций автора Кулагина Галина Михайловна

1.1. Славянский этногенез «Откуда есть пошла русская земля» – так еще в XII в. поставил вопрос о предыстории нашего Отечества автор знаменитой «Повести временных лет» монах Нестор.Славянские языки относятся к индоевропейской языковой семье, куда входят также индийская,

Из книги Третьего тысячелетия не будет. Русская история игры с человечеством автора Павловский Глеб Олегович

141. Туалет академиков на Волхонке. Академик Нечкина и языкознание Сталина - Нечкина еще в университете была моим учителем. Всегда говорила «Гефтер такой бледный», и однажды принесла мне бутылочку с рыбьим жиром: «Пейте рыбий жир!» Она ко мне благоволила. Но кончилось у

Из книги История Украины с древнейших времен до наших дней автора Семененко Валерий Иванович

Этногенез украинцев Еще в период феодализма под влиянием политической конъюнктуры возникла идея о существовании древнерусской народности, из которой входе последующей эволюции выделились великорусы, украинцы и белорусы. В советскую эпоху эта концепция доминировала в

Из книги От царской Скифии к Святой Руси автора Ларионов В.

Славянский этногенез Прежде всего мы должны четко усвоить непреложный исторический факт: последнее тысячелетие человеческой истории равнину от Карпат до Урала, от Белого моря до Черного занимает русский этнос, православный по религии, славянский по языку и крепко

Из книги К истокам Руси [Народ и язык] автора Трубачев Олег Николаевич

Языкознание и этногенез славян. Древние славяне по данным этимологии и ономастики Настоящая работа посвящена проблеме лингвистического этногенеза славян – вопросу старому и неизменно актуальному. Тема судеб славянских индоевропейцев не может не быть широка и

Из книги Миссия России. Национальная доктрина автора Вальцев Сергей Витальевич

§ 1. Этногенез Уроки истории заключаются в том, что люди ничего не извлекают из уроков истории. О. Хаксли Мы часто сталкиваемся с термином «Запад». Но что скрывается за этим термином, что составляет ядро западной цивилизации, так ли она едина? Мы уже говорили о важности